Терпение мое истощилось.
— Я не хочу и не умею вызывать к себе интерес, не надо мне этого, к тому же не каждому дано — кокетство тоже искусство. Перестараешься — получишь обратный эффект.
— Глупости! Надо только захотеть. Это заложено природой в каждой девочке. Посмотри на Катю, как она примеряет платья. И что она говорит, когда берет у тебя помаду? «Я сейчас намажу губки, и все мальчишки скажут, какая я красивая!» Ты ее этому учила?! — торжествующе воскликнула мама. И сама же и ответила: — Нет! Так вот бери пример — дочь умнее тебя.
Больше я не пыталась возражать маме, просто молча слушала, ожидая, когда же иссякнет запас ее красноречия. Маме бы стоило поискать другую аудиторию, более благодарную...
— Посмотри вокруг, — никак не унималась она, — неужели ты не видишь достойных? Ну хотя бы на твоей работе, неужели никого нет? Я не Павла имею в виду, — тут же оговорилась она.
— И почему же? — спросила я, не сдержав любопытства.
— Потому что мужчина в его возрасте, не женатый и избалованный женским вниманием, вызывает недоверие...
— А как же постоянное окружение поклонниками? Может, он исходит из тех же соображений?..
Мама одарила меня таким взглядом, что сразу стало ясно, каким глупым и неуместным она считает мое высказывание. Я в очередной раз решила, что больше не скажу ни слова.
— Ну все, ладно, на сегодня хватит, — мама примиряюще улыбнулась. — А теперь иди и примерь платье.
Я выскользнула из кухни, довольная тем, что лекция окончена, и, подхватив платье, пошла в ванную переодеваться.
Платье было великолепно! Я умела ценить красивые вещи, только вот приобретать их не имела возможности. И сидело оно так, словно его специально шили для меня. В отсутствии вкуса упрекнуть мою маму было нельзя.
В волю налюбовавшись, я вышла из ванной. Мама и Катя уже меня ждали. Первой высказалась Катя:
— Мамочка, какая ты красивая! — воскликнула она.
— Устами ребенка... — разглядывая меня с видимым удовольствием, подхватила мама. — Ты действительно красавица, и твои глаза, посмотри, точно такого же цвета.
— Да ладно вам, — смутившись, отмахнулась я. — Вас нельзя принимать в расчет, вы не можете быть объективными...
— Я так и предполагала, — не слушая меня, продолжала мама. — Как увидела его, сразу поняла: оно для тебя. А ты совсем не знаешь себе цену.
— Не знаю, как я, но платье очень красивое, спасибо, мамочка, — я растроганно поцеловала ее.
— И меня, — тут же подскочила Катя.
Мы с мамой рассмеялись.
— Вы обе у меня хорошенькие, и обе глупенькие, только одной это можно простить, а другой уж нет, — с ласковым упреком, сказала она. — Все, теперь можешь снимать, мы с Катей довольны.