Молча вырвалась из объятий и стремительно нырнула вниз, в надежде достичь дна и отвлечься от крайне необычных для меня ощущений.
До дна не доплыла, пришлось выныривать обратно.
Оказавшись на поверхности, я огляделась и не увидела Риана. Решив, что он тоже ныряет, доплыла до берега, села на один из валунов, опустив ноги в воду, и вновь начала осматривать озеро. Магистра не было! Начинаю взволнованно оглядываться, чуть подавшись вперед и тут…
Он вынырнул у самых моих ног, схватил за талию и держа вытянутых руках утянул обратно в воду. И это хорошо, что русалки сбежали, потому что визжала я так, что чуть сама не оглохла. А он хохочет…
— Риан! — закричала рассерженная. — Это… это…
— Весело? — смеясь, спросил магистр.
Я тяжело вздохнула и укоризненно покачала головой.
— Знаешь, — Риан обнял, прижав к себе, — меня поражает в тебе эта сдержанность. Иногда стоит просто веселиться.
— Устраивая пакости наследному принцу? — невинно поинтересовалась я.
Моя фраза имела неожиданные последствия.
— Хорошая идея, — Риан подхватил меня на руки, вынес на берег, и отпустив, шепотом спросил: — Лягушек нигде не видно? Идем, найдем парочку.
И мы пошли искать лягушек. Правда на меня предварительно поверх моей мокрой, натянули сухую рубашку лорда директора, но Риан сказав 'Мне так спокойнее', пресек все возражения.
Нашли четырех, больших, толстых и противных жаб, и магистр сказал:
— Самое то!
Вспыхнуло адово пламя.
Затем Риан, почему-то игнорируя факт противности и отвратительности лягух, парализовал их, осторожно сгреб на лист кувшинки, и утянул меня в переход.
И появились мы мокрые, с капающей с одежды и волос водой в уже знакомых мне покоях наследного принца, правда, место появления находилось за шторой. И вот я стою, глядя на стол, накрытый для двух персон, а магистр Тьер, член ордена Бессмертных, лорд директор Академии Проклятий, бесшумно крадется к столу, осторожно снимает крышку с блюда, предназначенного явно для принца, оценивающе смотрит на мясной рулет, и в итоге, шепчет мне:
— Дэя.
Стараясь не рассмеяться, осторожно подхожу к столу, и слышу:
— Бери тарелку, — я взяла. — И хлеб, — накладываю сверху несколько булочек, — и вино с бокалами.
— У меня только две руки, — напоминаю магистру, беря только вино.
— Это печально, — с притворной грустью сообщает он, и, разместив лягушек на столе, на том самом месте, откуда я тарелку забрала, накрыл их крышкой.
А затем, взял бокалы, и блюдо с фруктами, и прошептал:
— Все, пошли.
И мы пошли, я, стараясь не хихикать и он, загадочно улыбающийся. Дошли до бесшумно пылающего алого пламени, встали по центру, ждем.