Ты хочешь сказать, что он действует так же, как наш сейф, который открывается только тогда, когда «услышит» известные ему голоса и «прочитает» наши пальчики?
Приблизительно…
Выходит, что без тебя я никак не смогу его активизировать? — как бы про себя произнес Молоканов.
Но мы же партнеры, — напомнил Водоплясов.
Партнеры, — эхом отозвался Аристарх Петрович, но в его голосе послышалось некоторое разочарование.
Иннокентий понял, что его подозрения не были лишены оснований, и внутренне порадовался, как его интуиция подсказала ему выход из возможных неприятностей.
К этой теме они больше не возвращались, и все потекло обычным порядком…
Прошло совсем немного времени, и в их странный таинственный мир были допущены еще двое…
Первым стал Тимур Толкачев, который прошел службу в воздушно–десантных войсках, более четырех лет отвоевал в Афганистане, причем казалось, сама судьба благоволит ему: он не получил на войне ни единой царапины, дослужился до офицерского звания, возглавил роту разведки и мог вполне пойти по военной линии. Многие сослуживцы прочили ему успешную карьеру в армии. Но…
Опять это сакраментальное «но»…
Как‑то, вернувшись из глубокой разведки с отделением своей роты и потеряв при этом только одного бойца, причем по его собственной глупости, он встретился с полковником Генерального штаба, прилетевшим из Москвы с инспекцией. Этакий «пуп земли» — амбициозный армейский снабженец. Да и плевать бы на него: мало ли встречается карьеристов с «тараканами» в голове?
Но этот полковник оказался отцом того солдатика, который пренебрег не только элементарными правилами поведения военнослужащего, исполняющего долг на вражеской территории, но и не прислушался к советам своего опытного командира, а сделал по–своему, что и привело к гибели.
Старший лейтенант Толкачев, щадя родительские чувства, умолчал еще о том, что из‑за пофигизма полковничьего сына чудом не полегло все отделение.
Однако московский инспектор, отец погибшего, даже не заглянув в рапорт старлея, принялся орать на него и нецензурно оскорблять. Конечно, Толкачев понимал чувства отца, потерявшего единственного сына, и вполне мог бы смириться с этими оскорблениями, если бы свидетелями всего этого не были его подчиненные. Толкачев попытался вежливо намекнуть разбушевавшемуся полковнику, что они не одни, но это лишь подлило масла в огонь.
— Ах, тебе, мальчишка, не нравится, что нас слушают твои солдаты?! — закричал он. — Пускай слышат и знают, что ими руководит тупой и безголовый пацан, которому не то что жизнь солдат, жизнь животных нельзя доверить! Тебе можно только бабами в борделе командовать, сучонок!