Проповедь, которую читала Лили, подходила к концу, когда Сибилла и Бассингтон возвращались в церковь по влажной примятой траве; из храма доносились звуки хора, исполнявшего финальный гимн, и голоса подпевавших прихожан. Посетители собора выстраивались в очередь у огромных двойных дверей, где их ожидала Лили, пожимавшая руки и произносившая приветливые слова напутствия прихожанам. Каждое воскресение эта церемония длилась около часа, и всегда Лили вела себя правильно: она улыбалась, и все ее действия, вплоть до последнего рукопожатия, были обращены к телекамере, даже тогда, когда та уже была выключена, а техники собирали свое оборудование. Сибилла часто напоминала ей, что нужно постоянно помнить о камере, даже когда ее нет, это лучшая тренировка. Тогда поведение перед камерой станет автоматическим, даже если голова будет занята другими мыслями.
Сначала Лили возражала.
– Я не хочу «играть» для камеры, Сибилла, меня интересуют люди, а не кинокамеры.
– Не сомневаюсь, что тебя интересуют люди; поэтому рейтинг нашей программы так высок. Но ты всегда должна помнить о камере. Она необходима тебе, Лили: как иначе сможешь ты достигать миллионов нуждающихся в тебе людей, но не имеющих возможности прийти в храм послушать твою проповедь?
– О, – согласно кивнула Лили.
Часто, оставаясь одна, она пыталась припомнить, почему совет Сибиллы казался ей таким разумным и неоспоримым, но пока не могла найти ответа.
Сибилла остановилась недалеко от угла церкви и смотрела, как Лили прощалась с последними посетителями. Изморось прекратилась, и никто не торопился уходить, Арч и Монт ушли к своим машинам; Бассингтон болтался поблизости, поджидая Сибиллу, чтобы отправиться позавтракать. Она знала, что на самом деле он предпочел бы отправиться к ней в поместье в Морган Фармс, которое прежде называлось поместьем Стерлингов, а ныне было переименовано и перестроено, и провести начало дня с ней в кровати. Однако сегодня он получит отставку; у нее полно дел и без оргазмов Флойда Бассингтона. «Он становится невыносимым», – подумала она. Но затем вспомнила о своем решении не торопиться; он ей еще нужен. Еще несколько месяцев умелого обращения – для нее это вовсе не трудно, просто потребует времени и потому раздражает.
Она направилась к Лили сказать, что подождет ее у машины, чтобы отвести в Кальпепер, где та жила в маленьком домике, приобретенном для нее Сибиллой несколькими месяцами раньше. Последние посетители беседовали с Лили. Две женщины стояли спиной к Сибилле. Одна высокого роста, с коротко остриженными черными волосами, у второй тяжелые рыжевато-темные волосы спускались ниже плеч. Лицо Лили было вдохновленным и светлым, казалось, что усталость прошедших часов покинула ее. Складывалось впечатление, что она их знает. Вдруг одна из женщин немного повернулась, и Сибилла узнала Валери.