– Как ты хороша, ты стала еще прекраснее, – не удержался Эдгар, оглядывая ее сияющими темными глазами. – Никогда не думал, что такое может случиться. Поразительно, что натворил Карл; а ведь он мне нравился. Но то, что он натворил, заслуживает только негодования. Оставить женщину в таком положении! Особенно жену, о которой следует заботиться. Он вверг тебя в ужасное положение. Отвратительнее представить нельзя.
«Ах, Эдгар, – подумала Валери. Она вспомнила, как он вот так же сокрушался с самым патетическим видом, впервые столкнувшись с чьим-то дурным поступком. – Совсем не изменился. Забавный человечек, которого невозможно воспринимать серьезно».
– Конечно, это ужасно, – торжественно, подражая ему, произнесла она. – Мы с мамой пытаемся придумать, как нам дальше быть.
– У вас совсем нет денег?
– Общим счетом несколько тысяч долларов. Да еще мамины драгоценности. Если она их продаст, мы сможем продержаться на выручке еще год.
– Боже милосердный, и наступил же день, когда тебе приходится говорить такие вещи! Самая утонченная и прекрасная женщина, женщина с редкостным вкусом, с удивительным видением мира, – и эта женщина должна ломать свою восхитительную головку над таким низменным предметом, как деньги, и оставаться одинокой.
Валери было рассмеялась, но заметила, как сразу сузились его глазки, и поперхнулась. Она и забыла, как Эдгар обожал все драматизировать. Еще когда они вместе учились и играли на сцене, он любил подпустить в обычной речи замысловатую драматическую фразочку, любил широкие, драматические жесты, актерствуя во всем, даже в обычных занятиях физкультурой. Но никто не смеялся над ним, потому что, несмотря на ласковые глаза и широкую улыбку, Эдгар, как все знали, был существом злопамятным и мстительным.
– Разумеется, мне претит думать о деньгах, – согласилась она, опуская глаза. – Но маме так трудно сосредоточиться на этом, так что уж приходится заниматься деньгами мне. Но я быстро освоилась, даже удивительно, Эдгар, как можно быстро освоиться в этих делах.
– Но это плохо, тебе не стоит забивать этим голову. Ты же умеешь жить красиво, а больше тебе ничего и не нужно.
Валери улыбнулась:
– То, что мне нужно, немного изменилось, – она взглянула на входящую в кабинет Розмари. – Я предложила маме посидеть с нами за чаем.
– Великолепно, – ответил Эдгар, и нельзя было сомневаться, что он именно это и чувствует. Все в нем доказывало, что он хотел бы стать близким человеком в ее маленькой семье, оказавшейся жертвой трагических обстоятельств. Он не собирался деликатничать: едва появившись в их квартире, он намеревался заставить Валери понять, что он здесь затем, чтобы остаться с нею и оградить от дальнейших жизненных потрясений и ее саму, и ее мать.