Фельдшер сделал ей инъекцию глюкозы, и, словно ведомая огромной рукой, ее душа спустилась с потолка палаты, пронеслась по черному туннелю и вернулась в тело.
– Привет, Вероника.
У девушки был испуганный вид.
– С тобой все в порядке?
– Да. К счастью, мне удалось пережить все эти опасные процедуры, но это больше не повторится.
– Откуда ты знаешь? Здесь никто не считается с желаниями пациентов.
Зедка знала, потому что в астральном теле она побывала в кабинете самого доктора Игоря.
– Я не могу объяснить откуда, я просто знаю. Помнишь первый вопрос, который я тебе задала?
– Да, ты спросила меня, знаю ли я, что значит быть сумасшедшей.
– Совершенно верно. На этот раз я не буду рассказывать никаких историй. Я просто скажу тебе, что сумасшествие – это неспособность передать другим свое восприятие. Как будто ты в чужой стране – все видишь, понимаешь, что вокруг тебя происходит, но не в состоянии объясниться и получить помощь, поскольку не понимаешь языка, на котором там говорят.
– Всем нам приходилось чувствовать такое.
– Просто все мы в той или иной мере сумасшедшие.
Небо в окне за решеткой было усеяно звездами, а за горами всходил узкий серп растущей луны. Поэтам нравилась полная луна, о такой луне они писали тысячи стихов, а Вероника любила молодой месяц, ведь ему было куда расти, прибавляться в размерах, наполняться светом, прежде чем он снова неуклонно начнет стареть.
Ей хотелось подойти к пианино в холле и отпраздновать такую ночь запомнившейся со времен колледжа прекрасной сонатой. Глядя на небо, Вероника ощущала неописуемую благодать, как будто бесконечность Вселенной доказывала и ее собственную вечность. Но от исполнения желания ее отделяли стальная дверь и женщина, бесконечно читавшая свою книгу. Да и кто играет на пианино так поздно, ведь она помешает спать всем вокруг.
Вероника рассмеялась. Вокруг были палаты, заполненные чокнутыми, а эти сумасшедшие, в свою очередь, заполнены снотворным.
Между тем ощущение благодати сохранялось. Она встала и подошла к кровати Зедки, но та спала глубоким сном – наверное, непросто прийти в себя после той ужасной процедуры.
– Вернитесь в постель, – сказала медсестра. – Хорошим девочкам снятся ангелочки или возлюбленные.
– Я вам не ребенок. Я не какая-нибудь тихая помешанная, которая всего боится. Я – буйная, у меня бывают истерические припадки, когда мне дела нет ни до собственной жизни, ни до жизни других. А как раз сегодня у меня припадок. Я посмотрела на луну, и мне хочется с кем-нибудь поговорить.
Медсестра покосилась на Веронику, удивленная ее реакцией.