Только не думать о таких вещах. Не то я тотчас сойду с ума.
Сойти с ума. Вот как, наверное, всего точней называется то, что с ней сейчас происходит. Собрав всю свою волю. Мари встала и пошла в туалет. К счастью, коридор был пуст, и она добралась до цели за минуту, которая показалась ей вечностью. Над раковиной она умылась холодной водой, и ощущение заброшенности в совершенно незнакомый и враждебный мир прошло, но страх остался.
Это пройдет, – уговаривала она себя. – Вчера ведь прошло.
Мари помнила, что вчера все длилось минут тридцать. Она заперлась в одной из кабинок и, сев на крышку унитаза, прижала голову к коленям. В этой позе зародыша стук сердца стал невыносимым, и она тут же выпрямилась.
Это пройдет.
Она оставалась там, все более чужая самой себе, словно загипнотизированная той безвыходной западней, в которую угодила. Она вслушивалась в происходящее за дверцей кабинки – шаги людей, входящих в туалет и выходящих из него, звуки открываемых и закрываемых кранов, бессмысленные разговоры на банальные темы. Неоднократно кто-то дергал дверцу, но Мари что-то бормотала и дверь оставляли в покое. Особенно грозным и зловещим был шум водослива – казалось, он вот-вот развалит здание, увлекая всех в преисподнюю.
Но все-таки страх понемногу проходил, и сердцебиение возвращалось к нормальному ритму. Хорошо еще, что ее секретарша не отличалась внимательностью и вряд ли придала какое-либо значение отсутствию начальницы, иначе за дверцей уже собрались бы все коллеги, допытываясь у Мари, что с ней такое.
Почувствовав, что она вновь в состоянии себя контролировать, Мари выбралась из кабинки, долго умывалась, потом вернулась наконец в офис.
– У вас, кажется, всю тушь смыло, – заметила одна из стажерок. – Дать вам мою косметичку?
Мари даже не удостоила ее ответом. Войдя к себе в кабинет, она взяла сумку и сказала секретарше, что уходит домой.
– Но ведь назначено столько встреч! – запротестовала секретарша.
– Здесь не вы даете указания; вы их получаете. Вот и сделайте так, как я говорю: отмените встречи.
Секретарша проводила удивленным взглядом начальницу, от которой за все три года работы не слышала ни одного резкого слова. Наверное, в самом деле какие-то серьезные неприятности: может, ей сообщили, что как раз сейчас муж дома с любовницей, вот она и торопится его застукать?
Она хороший адвокат и знает, что делает, – сказала себе секретарша. Скорее всего, уже завтра начальница попросит у нее прощения.
Но «завтра» не наступило. В ту ночь Мари долго говорила с мужем и описала ему все симптомы того, что с ней происходит. Вдвоем они пришли к выводу, что учащенное сердцебиение, холодный пот, отчужденность, беспомощность и потеря самоконтроля – все это можно назвать одним словом: страх.