— Пусть будет по-твоему, — сказал Мехмет, глубоко тронутый этим неожиданным предложением: — ты права, прибавил он после минутного молчания, твое место около меня. Кто, кроме тебя, останется с таким несчастным, как я?
Нигде уважение к чиновной иерархии санов так неукоренено, как в Турции. Солдаты только тогда на минуту забыли его, когда несколько из их товарищей были убиты на месте. Как только борьба кончилась, и Мехмет снова принял свойственный ему гордый и повелительный вид, чувство подчиненности снова наполнило сердца его стражи. Хотя арестованный и связанный, Мехмет отдавал приказания, и их исполняли с безусловной точностью.
Однако в главном бей не мог распоряжаться. Он не мог назначить места, куда его следовало вести. Этим должен был бы распорядиться убитый во время драки офицер. За неимением старшего по службе, солдаты обратились за приказанием к старшему по годам. Этот почтенный муж, к счастью для своих товарищей, был не лишен здравого смысла. Он понял, что необходимо передать пленного на руки какой-нибудь власти, и что чем скорее это будет сделано, тем лучше. Он почтительно подошел к бею и спросил, нет ли каких-нибудь приказаний насчет дороги. «Мне собственно ничего не надо, — отвечал бей; — но я попрошу вас приискать для этой особы верную и смирную лошадь, и быть с ней попочтительнее».
Старый солдат тотчас предложил Габибе лошадь убитого офицера, и вскоре побежденный и победители оставили деревушку. Через два часа они доехали до ближайшего города, и тамошний каймакан поспешил переслать их к паше той провинции, в которой они находились. Паша поручил пленных офицеру, которому велено было доставить их в Константинополь, и на дороге оказывать им уважение, сообразное званию бея. Поезд вскоре двинулся через один из горных хребтов, обитаемых курдами.
По распоряжению паши конвойные, сопровождавшие Мехмет-бея в Константинополь, оказывали ему всевозможное уважение. С первого дня дороги Мехмет-бей сделался почти предводителем этого небольшого отряда. Спутники его, непривычные к походам по такой, почти непроходимой местности, как в Курдистане, уступили ему заботу отыскивать кратчайший путь и удобнейшую дорогу. Заметив доверие конвойных, бей воспользовался этим обстоятельством и повел их к горе, известной ему так же хорошо, как и всем курдам.
Чтобы описать эту местность, мне стоит только разбудить мои собственные воспоминания. Место моего жительства в Малой Азии было недалеко от этой горы, и я часто ходила туда: то когда она заселялась целыми племенами пастухов, то в такое время, когда ни один человек не нарушал ее безмолвного уединения. Как не похожи горы Малой Азии на горы Европы! В наших Альпах нет той таинственности, которая составляет главный характер гор Малой Азии. Подойдите к Сплюгену, и взор ваш разом обнимет всю громаду, от подошвы до самой вершины. Взбираясь на эту гору, вы не встретите ничего, что поразило бы ваше внимание, разве только что предметы растут по мере приближения и уменьшаются с отдалением. Горы Малой Азии, напротив того, усеяны теснинами, скалами, обрывами, местами неприступными, где таятся их лучшие красоты. Чтобы отыскать живописные виды с этой горы, надобно поселиться в тех местах, раскинуть свои палатки во время жаров на одной из возвышенностей, перебраться туда с своими слугами, бродить по скатам горы, часто возобновлять свои прогулки и отважнее искать очаровательные картины природы, заслоненные иногда грозными утесами.