Одна из женщин тотчас бросилась отворять Мехмету дверь боковой комнаты, куда он и вошел без дальнейших церемоний. Там он положил Габибу на диван, снял с нее покрывало, стараясь, чтоб ей было по возможности удобно. Но недолго давали ему распоряжаться: вскоре ворвалось в комнату все население гарема с подушками, одеялами, трубками, кофеем, вареньем и всеми возможными восточными угощениями. Пусть читатель не удивляется такой непринужденности турецких женщин в присутствии чужого мужчины. Этот мужчина не считался чужим, потому что был допущен в гарем, что у него тут была жена, следовательно считался родственником, братом, и его присутствие никого не стесняло. Даже старый Гассан не видел тут ничего предосудительного. Его только удивило, что его невестка Фатма не находилась между женщинами, исполнявшими долг гостеприимства. Он спросил о ней, но мать Эрджеба шепнула ему на ухо, что сын увел ее в сердцах, и старик не настаивал. Когда Мехмет убедился, что его возлюбленная ни в чем более не нуждается, он подумал, что не мешает ей дать отдохнуть, и попросил Гассана позвать слугу, которому велено было собираться в город. Оба отправились в переднюю и старик послал невольницу за слугою. Она вскоре воротилась вместе с Эрджебом.
— Баед в лихорадке, — сказал он отцу, к тому же он вечно перезабудет, что ему поручают; скажи мне, что тебе нужно. Я сам пойду в город.
Гассан, по-видимому, был тронут услужливостью сына, и предоставил Мехмету дать ему нужные поручения.
— Будете довольны моею точностью и быстротою, — сказал Эрджеб улыбаясь очень непривлекательно; — о верности не говорю: я сын моего отца.
— Да, да, — отвечал Мехмет, — об этом и говорить нечего. Так не забудь же: сахару, уксусу, чаю (это сухая трава, что привозят из Англии), а главное лекаря и хины.
Эрджеб выслушал эти поручения с принужденным видом и какою-то зловещею улыбкою, потом сделал отцу какой-то знак и уехал. Отец на этот знак отвечал удивленным и беспокойным взором, но тотчас оправился и принял обычный спокойный вид. Потом он принялся переговаривать наедине с гостем о разных предметах, которые касались общих интересов. Читатель вероятно уже догадался, что почтенный старец служил бею укрывателем и шпионом. Он, как мы уже видели, дал знать Мехмету о проезде курьера с казенными деньгами; у него складывалось все то, что отнималось у караванов, проходивших через эту часть Азии, и на его долю выпадала изрядная частица добычи. Как все люди, промышляющие в больших размерах и чужим добром, Мехмет был очень сговорчив в денежных делах, и никогда не скупился на вознаграждение за услуги. Поэтому разговор был самый дружелюбный, и старик ушел, очень довольный своим гостем.