— Мамусик, я не буду чай, — сказала Марина, — мы же с тобой полчаса назад пили! Не хочется мне.
— Хорошо, — ответила женщина. — Но я все же оставлю твою чашку, вдруг соблазнишься.
Она хотела уже выйти из комнаты, когда Митя спросил:
— Тетя Маша, помните, я вам с Мариной про кошку в нашем подъезде рассказывал?
— Конечно, помню! Как она? Еще не окотилась?
— Уже! Мне обещали самого рыжего котенка. Можно я его Маришке принесу, когда он немножко подрастет?
— Приноси, Митя! Пусть ей радость будет!
— Жаль только, что я не смогу ни кормить его, ни убирать за ним, ни воспитывать, — с огорчением сказала Марина. — Он меня и любить-то не будет.
— Будет, доченька, — отозвалась тетя Маша. — Кошки, они чуют в человеке болезнь и всегда стремятся ее забрать, как бы на себя перевести. Вот увидишь, он все время будет спать у тебя на постели.
— Мама! Сколько можно говорить, что я не больная! У меня просто травма, которая со временем… пройдет. Кости как-нибудь станут на место, срастутся, и все будет хорошо! Разве нет?!
— Конечно, все будет хорошо, — со светлым лицом подтвердила женщина и добавила: — Ну… вы угощайтесь тут, разговаривайте, а я пойду по своим домашним делам.
Когда тетя Маша повернулась спиной к дочери и лицом к гостям, Нина увидела, как быстро на это светлое лицо набежала темная тень. Видимо, Маринина мать не очень-то верила в то, что все будет хорошо, но старалась поддерживать в дочери эту уверенность. Нина тут же поняла тех Маришкиных подружек, которые перестали ее навещать. Выдержать такое трудно. Но Митя же как-то выдерживает! И она постарается стать Маришке настоящим другом.
Доев второй пирожок, Нина похвалила выпечку тети Маши и обратилась к Марине:
— Ты расскажи, что делаешь со всеми этими тряпочками. А белое — это что?
— Это новая маска! Венецианская! Буду ее декорировать шелком и кружевами! Мне Митя как-то альбом фотографий с Венецианского карнавала подарил, так я прямо заболела этими масками!
— Венецианскими? — растерянно переспросила Нина.
— Ну да! Ты видела когда-нибудь венецианские маски? Посмотри, сколько их у меня! — И Марина показала рукой на стену, спиной к которой Нина сидела. Когда входила в комнату, Кирьянова так была потрясена специальной кроватью Марины, оснащенной всякими педалями и другими приспособлениями, что даже не бросила взгляда по сторонам. Теперь Нина громко ахнула, потому что на стене висело штук двадцать разноцветных масок, украшенных перьями, бисером, золотыми и серебряными шнурами, искусственными цветами, кружевами и тюлем.
— Вот это да! — в восхищении проговорила она, разглядывая маски. — Они настоящие? Венецианские?