— Впереди еще куча времени для этого.
— Не так уж много, — возразила тетя. — Нам нужен наследник, знаешь ли, а Джейн вряд ли понравится, если ее изобразят беременной и толстой.
Наступила тишина, и Джейн покраснела. Правда ли, эта женщина полагала, что их супружество является самым настоящим? Она увидела, как сжались руки Николаса, и поняла, что он в таком же замешательстве, как и она сама.
Только Джон Мастерс, казалось, не растерялся и, засмеявшись, сгладил неловкое молчание:
— Пощадите скромность новобрачных, миссис Кэрью. В конце концов, это всего лишь двадцатый век! — Он повернулся к Николасу: — В самом деле, ты окажешь мне любезность, если позволишь написать портрет Джейн. Не в качестве заказа, — поспешно добавил он, — я ищу образ смуглой леди сонетов для моей следующей выставки.
— Превосходная мысль, — одобрила тетя Агата, не давая вмешаться племяннику. — Как только вы напишете портрет, Николас будет просто обязан его приобрести.
Чувствуя свое поражение, Николас пробормотал что-то в знак согласия, и Джейн в первый раз после свадьбы позабавила их ситуация.
— Я рада, что все устроилось, — сказала она Николасу тоном, которым она ни разу не разговаривала с ним после смерти его отца. — А то я начинаю чувствовать себя одной из нелюбимых жен Генриха Восьмого!
В глазах Николаса зажегся недобрый огонек.
— А мне, как и Генриху, доставит огромное удовольствие увидеть, как тебя повесят!
Неохотно отдавая Николасу победу в первом раунде, Джейн обратилась с улыбкой к тете Агате:
— Теперь, когда мы познакомились, я надеюсь, что вы чаще будете приезжать в Лондон.
— Ничто не доставит мне большего удовольствия.
Только когда прием закончился и последний гость удалился, Николас заметил по поводу явного одобрения теткой Джейн:
— Ты произвела на нее большое впечатление. Обычно она так быстро не сходится с людьми.
— Это понятно. Ведь у нее такие высокие требования к людям.
— Но она и сама дает много, — ответил он. — Может, ты сейчас так не думаешь, но она чрезвычайно добрая и сентиментальная.
— Я в это охотно верю. — Джейн сразу же вспомнила осведомленность тети Агаты по поводу завещания.
В этот момент они подошли к библиотеке. Занавеси были опущены, закрывая сад и гигантский шатер, который стоял опустевший и ждал, когда его разберут. Теперь весь дом затих, а в воздухе все еще витали запахи увядающих цветов и тяжелый аромат кубинских сигар. Она стояла в центре комнаты и теребила ожерелье, так как замысловатый замочек мешал ей расстегнуть его.
— Тебе придется мне помочь, — обратилась она к Николасу. — Сама я ни за что не справлюсь.