— Я могу представить, что ты чувствовал.
— И все-таки мне не следовало писать это письмо. Ведь я был так же виноват в том, что произошло, как и ты, — меня даже следует больше винить за то, что я был…
— Таким дураком? — прервала она.
Он круто повернулся и посмотрел на нее:
— Разве я был таким уж дураком? В конце концов, ты такая очаровательная девушка.
Щеки Джейн вспыхнули.
— Что об этом сказала Кэрол?
— Она ничего не знает.
— Не хочешь ли ты сказать, что ничего не рассказал ей?
— Именно это я имею в виду. — Лицо его было крайне мрачным. — Это нелегко. Ночь, которую ты и я провели вместе… она делает невозможной расторжение брака через год. Ты знала об этом, да?
— Ты так считаешь.
Эти слова напомнили ему о его письме, и он покраснел.
— Вот почему я не сказал Кэрол. Когда она узнает, что мы должны будем ждать три года…
— Если она любит тебя, она подождет.
— Молю Бога, чтобы ты оказалась права.
Слова Николаса вонзились в Джейн подобно ножу, она поразилась, что продолжает спокойно сидеть, в то время как слезы рвались наружу.
— Тебе придется сказать ей когда-нибудь, — заметила она, с усилием выдавливая слова.
— Я знаю. Я разговаривал с Траппом об этом: единственный способ получить развод раньше — это сослаться на особые обстоятельства.
— Что ты имеешь в виду?
Он старался не встречаться с ней взглядом, и она поняла, что он испытывает неловкость.
— Если Кэрол… — Он замолчал, затем быстро сказал: — Если Кэрол забеременеет.
— Понятно, — холодно произнесла Джейн и склонилась над чашкой с чаем. Вот и конец ее надежде, что дополнительное время поможет ей завоевать Николаса. Если Кэрол боится потерять его, то она, несомненно, пойдет на то, чтобы родить ему ребенка.
— Давай лучше оставим все как есть, — сказал Николас. — Через несколько недель я перееду в мой клуб и расскажу Кэрол правду. Если она… если она простит меня, то мы можем жить вместе. Или же, если она предпочтет, мы можем уехать за границу до тех пор, пока я не получу развод.
— А как же компания? Ведь ты исполнительный директор. Ты откажешься от этого?
— Нет, если мы поселимся в Париже. Я смогу приезжать.
— Мне жаль, что все так вышло. — Джейн постаралась придать голосу хоть какую-нибудь легкость, но он звучал мрачно.
— Это не твоя вина, — бормотал он, — это просто… случилось…
Они пристально посмотрели друг на друга, затем он положил руку ей на плечо.
— Я рад, что мы заключили перемирие, — сказал он и вышел.
Все следующие недели Джейн неустанно трудилась в комитете герцогини Банстерской, возвращаясь каждый вечер в пустой дом слишком обессиленная, чтобы отдавать должное ужину в столовой, — она довольствовалась небольшим подносом с едой у себя в комнате. Но ни работа, ни усталость не спасали от горечи, которая наполняла ее каждый раз, когда она вспоминала о Николасе и Кэрол; и хотя она притворялась безразличной, когда слышала их имена, произнесенные вместе, иногда ей хотелось просто убежать прочь.