И ее собственное тоже.
Все шестеро сияют. Наконец она познает истинную любовь.
Однако еще не до конца. Шестеро должны стать Семерыми. Счастливое число семь.
Потом…
Красный свет.
Сознание возвращается и остается. Она может думать, помнить, мысленно представить себя, окружающий мир. Она чувствует свое тело. И еще боль и тепло.
Она не умерла. Пока еще нет.
Она одна. Пятеро ее товарищей исчезли. Сердце ее ноет от утраты. Глаза туманят слезы.
Струйка крови у нее во рту. Молодая кровь, пряная, острая. Она растекается по ней, разом пробуждая ото сна. Ее острые зубы царапают язык. Все новая кровь льется ей в рот. Она слизывает ее, с вновь проснувшейся красной жаждой, и чувствует, как прибывают силы.
Ее ночные чувства вернулись к ней. Она остро ощущает шершавость хлопчатобумажной сорочки, надетой на ней, и исходящих от нее запахов.
Больничные запахи больно жалят ее.
Она не может сесть. Голова ее зафиксирована на месте при помощи какого-то хитроумного сооружения из стальных зажимов и пластиковых трубок. Она поводит глазами и видит, как по этим трубкам течет в нее жидкость.
Внутри нее какой-то чужеродный предмет. Там, где была последняя боль, она чувствует неорганическую пластину, заплату поверх остатков ее лопнувшего черепа.
Она пытается поднять руку к голове. Ей мешают прочные пластиковые наручники. Она дергает сильнее, и пластик лопается.
Кто-то берет ее за руку.
— Я вижу, силы возвращаются к вам.
Тревожащий звук.
— Вы в Пирамиде, — говорит ей молодой человек. Он не врач. Его лицо знакомо ей. — В лондонском Доклендсе, в том, что от него осталось. В Международном доме Дерека Лича. Кое-кто из сотрудников называет его последним редутом.
Этот молодой человек — Джером, сын Салли Роудс.
Он был там, когда она умерла.
Судя по тому, как изменилось его лицо, это, должно быть, случилось уже давно.
— Как долго?
— Семь месяцев.
Она садится в постели.
— Вы пропустили кучу всего, — говорит он. — Казни. Войны. Коллапс.
Она ощупывает голову.
Волосы ее коротко острижены, впервые за много веков.
— По-моему, классно, — говорит Джером. — Вы похожи на Жанну Д'Арк.
— Боже правый, надеюсь, что нет!
Она помнит Жанну Д'Арк. Именно во время ее войны Женевьева удостоилась Темного Поцелуя, стала вампиром. Тогда повсюду была кровь.
Она трогает затылок, кончиками пальцев касаясь кожи над пластиной.
— Я не представляю, что сделали доктора Лича, — говорит Джером. — Я еще не успел как следует переварить информацию, что в мире существуют вампиры.
— Прошу прощения, — пожимает она плечами.
— Вы тут ни при чем. Так или иначе, вы воскресли из мертвых. Лич говорит, что это все магия и медицина. Вы и были не вполне живой, поэтому легче было вернуть вас обратно, чем если бы вы были… мм…