Эпизод седьмой
ДУЭЛЬ СЕМИ ЗВЕЗД
Женевьева Дьедонне
Урожденная француженка, Женевьева Дьедонне бьша дочерью врача, жившего во времена Столетней войны. Обращенная Темный Поцелуем Жиля Шанданьяка, она стала вампиром особой породы.
Первая версия Женевьевы появилась в книгах Кима Ньюмана из серии «Вархаммер» — «Дракенфелс.» (Drachenfels, 1989) и «Женевьева Неумершая» (Genevieve Undead, 1993) и в новелле «Красная жажда» (Red Thirst, 1990), все под псевдонимом Джек Йовил. Вторая — и наиболее реалистично выписанная — является действующим лицом в романах «Анно Дракула» (Anno Dracula, 1992) и «Слезный суд» (Judgement of Tears, 1998).
Женевьева, которая появляется в «Семи Звездах», на данный момент была лишь мельком замечена в «Большой рыбе» и «Тенях над Иннсмутом». Если обратите внимание, у них у всех разные вторые имена. Есть и еще одна, из рассказа «На воздухе» (In the Air), вошедшего в книгу Юджина Бирна и Кима Ньюмана «Назад в USSA» (Back in the USSA, 1997).
Как с готовностью признает автор, он играет в старую игру Майкла Муркока с многовариантными вселенными, прослеживая альтернативные жизни своих персонажей в более или менее отличающихся друг от друга мирах. Состоящий из нескольких частей цикл «Семь Звезд» — попытка сплести воедино как можно больше судеб, подобно роману «Жизнь — лотерея» (Life's Lottery, 1999) с его множественностью выбора.
Потрясение смерти. Может, для нее оно сильнее, после стольких лет? Что бы там ни говорилось в документах, она не совсем умерла в свои шестнадцать лет. Она просто перестала быть человеком.
Молодой человек поддерживает ее. Она хочет его крови.
Шум в ее черепе разом обрывается. Красная пелена наползает ей на глаза. Боль кончается.
Небытие.
Застывшее мгновение. В музее. Она смотрит на мужчину, который разглядывает мумию. Его лицо отражается в стеклянной витрине. Ее — нет. Но он чувствует ее, оборачивается. Думает о ней. На миг.
В другой жизни…
Женевьева Сандрин Изольда Дьедонне. Женевьева Бессмертная, дочь врача Бенуа Дьедонне, темная дочь Шанданьяка из кровной линии Мелиссы д'Акку.
Для нее все кончено.
Она во тьме, бесчувственная. Возможно, в облике женщины. Или чего-то неподвижного, сарсена,[122] дерева. Она ничего не видит, но она чувствует.
Здесь есть и другие. Они не ждали ее, но принимают, узнают ее.
Пятеро других.
Она знает, что когда-то они тоже были живыми. И в этот миг она принимает свою окончательную смерть. Пятеро стали теперь шестерыми. Они тянутся к ней, не физически. Она знает их, но их имена не приходят на ум.