Доберман проводил Николь до порога мастерской, затем вышел на середину газона и посмотрел на Мартина.
Слегка обнажив клыки, он беззвучно зарычал, как прошлой ночью. Словно предупреждая Мартина.
Тот подбросил коробку в руке.
— Милая собачка, — прошептал он с улыбкой. — Ну что, ням-ням?
Матьё схватился за спинку кресла, чтобы удержаться, когда «мерседес» съехал с дороги и остановился перед решеткой. Мартин нажал на кнопку дистанционного управления и снова убрал его в бардачок. Серые решетчатые дверцы медленно распахнулись, мотор нетерпеливо урчал. Матьё просто обожал этот момент. Когда он видел, как ворота открываются от нажатия кнопки, он чувствовал свое всемогущество. Ему казалось, что он вдруг оказался в научно-фантастическом фильме, где все автоматизировано, — он просто обожал такие истории.
Наконец ворота открылись, и Матьё еле удержался, чтобы не сказать что-нибудь типа: «Адмиральский корабль, на базу. Мы готовы к стыковке». Но счел момент неподходящим. Вот уже несколько дней, когда они садились в машину, мама держалась очень напряженно. А точнее, с того дня, когда она пришла за ними в школу пешком. Матьё не знал, что произошло, но догадывался, что случилось что-то необычное. С того дня мама то и дело проверяет, крепко ли у них застегнуты ремни безопасности. И часто опирается рукой на приборную доску или держится за ручку над дверцей, чего раньше никогда не делала.
Сидя рядом с Мартином, она за всю дорогу не произнесла ни слова, глядя прямо перед собой, словно боясь аварии.
И ее не удивило, когда Мартин резко затормозил… Она удержалась за приборную панель.
Матьё в изумлении поднял голову. Почему машина остановилась, вместо того чтобы ехать прямо до дома?
Мартин посигналил.
— Эй, подвинься, жирдяй! — весело крикнул он.
Тогда Матьё увидел, что поперек дороги лежит Бебе.
Собака не двигалась.
Мартин завел мотор и немного двинул машину вперед, но пес даже не поднял голову.
— Да его надо поднимать пинком под зад, — сказал Мартин.
Матьё смотрел, как Мартин выходил из машины. Мама не двигалась, не отрывая взгляда от черной массы, лежавшей поперек дороги.
— Эй! — Мартин приблизился к собаке. — Вставай, лентяй! Хватит спать.
Матьё почувствовал, как ледяная волна поднялась из живота и сдавила сердце. Произошло нечто ужасное, он знал это. Бебе так никогда себя не ведет. Никогда он не ложится поперек дороги, он слишком умен, чтобы не реагировать на подъехавшую машину. Слезы навернулись ему на глаза, но он и не думал их сдерживать. Они с мамой вышли из машины одновременно.
— Бебе!
Они окружили собаку, Мартин встал на колени и потрогал Бебе кончиками пальцев. Матьё услышал, как сзади с сухим стуком закрылась решетка. Звук был настолько неуместным, что Матьё почувствовал, как он словно выпал из реальности, и не мог определить, откуда доносятся звуки: шум ветра в сухой листве, ругательство, сорвавшееся у Мартина, когда тот увидел, что собака не реагирует, чей-то всхлип… У кого он вырвался, у него или у мамы?