Уши и нос стали тяжелыми, жесткими, перекладывая винтовку из руки, Геллер то и дело и трогал их, тер. Становилось легче, но ненадолго.
Седой пар валил изо рта такой густой, что иногда даже становилось не видно дорогу.
Рихард был готов идти десятки верст, прятаться от догоняющих по кюветам, в оврагах. Совсем не исключалась возможность сдохнуть в какой-то яме от холода. Но нет, всего через версты две ему попался хуторок в десять домов, с трактиром, конюшней и кузницей.
Меж домов сразу стало теплей. Оттаяли уши.
Геллер прошел по деревне — было абсолютно тихо, огни в окнах не горели. Спали в теплых будках собаки.
Трактир и конюшня по причине ночи были закрыты. Кузница, ввиду малоценности содержимого оказалась прикрытой лишь на щеколду.
В печи еще было горячо. Рихард грел прут, затем прикладывал его к заклепкам, когда те нагревались, начинал их рубить. От ударов наручи ерзали, раздирали руки до крови.
Но Геллеру было как-то не до боли.
Он боялся, что звуки в кузнице разбудят хозяина, тот прибежит с домочадцами… Но нет, никто не нарушал его одиночество.
…На самом деле его отлично слышали во всех четырех домах. Но никто не решился выйти: ночь глухая, времена неспокойные, нечисть так и распоясалась. Кто его знает, что там в конюшне? Может, смерть кует себе новую косу? Побольше?
Даже в ставни боялись смотреть. А что если этот ночной гость взгляд почувствует? А что если ему это не понравится.
Сидели ниже травы, тише воды.
Уже без кандалов пошел дальше.
Сразу за деревенькой был железнодорожный переезд, блестели рельсы в лунном свете — здесь явно ходили поезда.
На переезде Рихард задумался, осмотрелся. Если за ним погоня, то наверняка конные поскачут по дороге и переезд, наверное, даже не заметят. Геллер осмотрелся, вспомнил дорогу — нет, будто бы эта дорога не вела назад к депо.
После сошел с дороги и пошел меж рельсами.
В лесу Рихарда снова встретила зима. Но меж деревьев ветра не было, он свистел где-то высоко, в кронах деревьев.
Рихард постоянно прислушивался, но не слышал ничего, кроме скрипа дерева — будто рядом с железной дорогой бродил лешак, мучимый бессонницей. Хоть и на небе висела луна, на нее не выли волки. Может считали глупым тосковать по такой погоде, а может быть их и не было в этих лесах. Скажем, они налетели на какое-то село, повыгоняли собак из будок и сейчас греются в них сами.
Но догнавший его поезд оказался полной неожиданностью.
В спину вдруг ударил свет. У Рихарда выросла длинная тень, в десять саженей тень.
Казалось невозможным, но локомотив догнал его почти бесшумно. Первый звук, который он услышал, был долгий и печальный гудок.