Сержант, приняв радиограмму, передал ее шифровальщику. Через некоторое время офицер диктовал ее содержание машинистке:
— «…по 2 января 1944 года взорвано три эшелона с боеприпасами, четыре — с боевой техникой, сожжено семь эшелонов с горючим, уничтожено свыше двух тысяч гитлеровских солдат и офицеров…»
В маленькой комнатке машбюро было шумно — стучали машинки и несколько офицеров одновременно диктовали сводки:
— «От Семиренко:…в связи с приближением фронта в ближайшие дни переходим на запасную базу обкома в Полесье…»
— «От Афанасьева:…в штаб группы армий прибыл специалист по провокациям и антипартизанской войне штурмбанфюрер СС Занге. Ожидается усиление карательных действий…»
— «От Млынского:…развернулись большие работы по созданию сильно укрепленной, глубоко эшелонированной обороны на линии…»
В кабинете командующего фронтом генерал-полковника Ермолаева шел Военный совет. За длинным широким столом, на котором лежали оперативные карты, расположились члены Военного совета. Начальник разведуправления фронта, подтянутый, моложавый генерал-майор Елисеев, перебирая в руках разведсводки и показывая карандашом на карте, стоя докладывал Военному совету:
— Авиаразведка подтверждает данные, полученные от Млынского и Афанасьева: противник развернул работы по созданию мощных укрепрайонов. Фон Хорну переданы в резерв значительные силы. В тылах и на коммуникациях нашего фронта отмечена усиленная активность разведки противника. Обезврежено двадцать диверсионных групп…
— Фашисты хотят выиграть время и затевают какую-то крупную игру, — сказал член Военного совета фронта генерал-лейтенант Садовников. — Думаю, в этой связи сообщения Млынского о так называемом «оружии возмездия» представляют особый интерес… Об этом надо доложить немедленно в Ставку.
— Согласен, — кивнул Ермолаев. — Разведуправлению фронта усилить внимание к укрепленным районам противника!
— Есть! — сказал Елисеев и, немного помедлив, спросил — Разрешите, товарищ командующий, привлечь к решению этой задачи майора Млынского?
— Согласен, — подтвердил Ермолаев.
Ранним морозным утром по дороге, которую переметала поземка, легким шагом к городу, видневшемуся вдали, шел Алеша. Изредка его обгоняли тяжелые немецкие грузовики, еще реже попадались крестьянские возы да с воем проносились связные на мотоциклах.
Полицейский патруль задержал Алешу на окраине небольшого поселка.
— А ну стой! Документы!
— Какой документ? Мне пятнадцати нету… Я в деревню ходил, на продукты чего-нибудь обменять, — канючил Алеша, снимая с плеча тощий мешок. — Вот, глядите…