жизни.
Когда нитка рвется — бусины исчезают.
В первый день прибытия после отпуска в Корею Дэйн выбрался из «С-4,» и почувствовал, как ветер и пыль завиваются вокруг посадочной полосы К-16, находящейся за рекой Хан, напротив Сеула. В Сеул его подбросил в армейском «джипе» какой-то моряк. Толстый армянин. Проезжая по металлическому мосту, они увидели крутящееся на веревке тело, висящее на высокой балке.
— Северокорейский шпион, — сказал матрос, не вдаваясь в детали. Он был корректировщиком бортового огня и посему почти полностью оглохшим на правое ухо. Дэйн не делал попытки разговорить его.
«Джип» подкинул Дэйна к штабу расположения морских пехотинцев ВАСШ в Корее — Восьмой Армии Соединенных Штатов. Штаб располагался в университете, и Дэйн подумал о том, что вот и он наконец-то попал в свой кампус. Задолбанный сержант взял увольнительную Дэйна и сказал, что постарается переправить его в подразделение, которое перекинули в местечко, находящееся в нескольких милях от Уид-жонбу, в центральной части Южной Кореи. В ту ночь Дэйн почивал на кровати прямо в штабе ВАСШК, довольный тем, что до прибытия в часть ему не придется идти ни на какие опасные задания.
На следующее утро он оделся в боевую форму и стал медленно прохаживаться по городу.
Сеул перешел из рук в руки, и повсюду можно было лицезреть последствия этого. На целые мили тянулись развалины, по которым бродили одни лишь дети и крысы. Над городом нависла какая-то серятина, и она лишь частично объяснялась серостью бетонных зданий — это была аура отчаяния, с сохлым ртом и вздувшимся животом нависшая над поверженными артиллерийским огнем строениями. Завернув раз за угол, Дэйн увидел маленькую девочку лет пяти-шести, умолявшую его дать ей еды и тащившую на руках грудного младенца, словно можно было бы выпросить с его помощью дополнительную пайку. Взглянув на малыша на руках, Дэйн увидел, что он уже несколько дней как мертв. У него ничего с собой не было, и он показал девочке пустые руки и вывернул карманы. Та быстро отошла и пошлепала в своих лохмотьях дальше в поисках следующих доброжелателей. Мертвого ребенка она несла с огромной осторожностью. Дэйн подумал о том, сколько еще она будет его таскать.
Этой ночью он снова спал в штабе ВАСШК, но не смог заставить себя ничего съесть. Отправившись на следующее утро завтракать, он унес практически все с собой и пошел на то же самое место, где вчера встретил девочку, но так и не смог ее найти. Отдав еду двоим маленьким нищим, он разыскал сержанта и потребовал, чтобы тот нашел ему возможность отправиться в свое подразделение, — его мутило от голода.