— Хватит тебе ворчать. Сегодня я больше не буду курить. Обещаю.
Они легли в огромную постель — над ними медленно вертелся вентилятор. Скоро они купят кондиционер: она просто заболела им.
— Что там в городе? Я что-то не усекла. Снова забастовки, непорядки, то есть беспорядки? Гадовы коммуняки.
— Да, — ответил он. — Гадовы коммуняки.
— Ты собираешься снова идти в доджанг? А то могли бы прокатиться на пароме до Коулуна и пообедать. На Натан-Роуд открылся новый ресторан, итальянский. Или можешь отвезти меня на Полуостров.
Дэйн привстал на одном локте.
— Знаешь, я подумываю о том, чтобы на некоторое время отчалить. Мне предложили работу. Интересную, и я серьезно подумываю о том, чтобы согласиться. Не хотелось мне об этом сегодня, но…
— Какую еще работу? И насколько ты собираешься уехать?
— Пока еще точно неизвестно.
— А куда?
— Боюсь, что этого-то я тебе сказать и не могу. Просто попытайся меня понять. Ведь всего на неделю, может, немного дольше. Я пока и сам не очень точно знаю.
Она посмотрела на него с каменным выражением лица.
— И меня с собой ты, разумеется, взять не можешь.
— Не могу. Да тебе бы это и не понравилось. Через пару часов начала бы тосковать о Гонконге…
Она вылезла из постели, надела рубашку и, сев в кресло-качалку, стоящее в углу комнаты, уставилась на него.
— Каким же образом ты получил эту изумительную работенку?
— Мне предложил се один из моих учеников.
— Ясно. Какой-то грязный китайский выродок предлагает тебе работу, о которой ты мне не можешь сказать, и ты тут же срываешься, чтобы исчезнуть на долгие месяцы. А в твое отсутствие чем заняться мне?
— Это твоя личная вина. Я старался заинтересовать тебя огромным количеством вещей. Но тебе же было плевать на все. Так что можешь жить здесь — со мной, без меня, это безразлично — как заблагорассудится.
— Какой-то сраный китаеза, какой-то чертов сукин китайский сын — и ты уезжаешь! А чем ты будешь заниматься? Ты ведь ни хрена, кроме своего таэквондо, не знаешь. Ах да, совершенно позабыла об этих скучнейших университетских курсах. С ними-то как быть? А? Еще выпускной бал пропустишь.
— Ничего, догоню.
— Черт, — сказала она и опустила лицо в ладони. — Я знала, что когда-нибудь ты уйдешь. — И принялась плакать.
— Не поможет, — сказал Дэйн спокойно.
Она тут же вскинула голову.
— А ты, когда захочешь, можешь и матку вырвать…
— Ну, вот и договорились, — сказал Дэйн вставая. — Счастливая парочка. А ты хоть понимаешь, что со времени твоего переезда сюда у нас все время шла одна большая, не затухающая ни на секунду война? У меня есть предложение по работе, и я его принял. И, вместо того, чтобы попытаться понять… что это ты?