— Собираюсь закурить еще косячок, как ты офигитительно можешь видеть, и если тебе это не нравится, можешь офигитительно отвалить.
— Я помогу тебе собраться, — сказал Дэйн, натягивая брюки.
— Что? — спросила она обомлев.
— С меня довольно. Собирай манатки.
— Сука чертова. Ты…
Он протянул руку и зажал ей рот. Она попыталась его ударить, но почувствовала, что попала в захват. Она не видела, как он двигается, а когда взглянула ему в глаза, то увидела, что они потемнели, и вот тогда испугалась по-настоящему.
— У тебя есть счет в Ист-Эйш-Бэнк. Последний раз, когда я положил на него деньги, у тебя было около двенадцати тысяч гонконгских долларов — этого вполне достаточно, чтобы начать все сначала здесь или же добраться до родимого Лондона. Можешь выбирать. Я хочу, чтобы ты убралась отсюда как можно быстрее. Поняла?
Широко распахнув глаза, она кивнула.
Он отпустил ее, и она невольно отступила от него на шаг, потирая кисти рук. Потом посмотрела, как он натягивает рубашку и сандалии.
— Собери вещи. Одежду. И в особенности, эти хреновы пластинки. — Голос его был низок, но не злобен.
— Как ты можешь так вот…
Он резко поднялся, и она снова отступила назад.
— Я вернусь вечером. Чтобы духу твоего здесь не было.
Он оставил ее стоять, спустился по лестнице и вышел на улицу. Глубоко вздохнул — когда-то это должно было произойти. И время, пожалуй, было выбрано для этого наилучшее. Работа, на которую он согласился, была очень секретной и опасной. Поэтому всегда существовала возможность того, что он не вернется в Гонконг.
Дэйн прошел в офис своего поверенного на Каннаут-Роуд. Там он пробыл больше часа. Вернувшись в доджанг, он дал строгие указания своему помощнику — молодому злобному корейцу. Пока большинство гонконгцев пили коктейли, Дэйн наставлял консьержа — ама, как их здесь называли, — как следует убирать и содержать квартиру. В университете семестр закончился, так что проблем в этом отношении не было. Дэйн почувствовал себя полностью готовым.
Когда он вернулся домой, ее уже не было. Вся мебель оказалась исцарапанной, а обивка дивана — разодранной. Матрас на кровати был вспорот. Зеркало в ванной — разбито, а его проигрыватель — расколот. Как он мог так ошибаться в женщине?
Он позвонил в доджа н г и попросил своего помощника заменить мебель и прибраться. Его больше всего, однако, раздражало не это, а мощный марихуанный дух. Последним штрихом была тлеющая в пепельнице сигарета с травкой — джойнт.
Дэйн собрал вещи и, поймав такси, отправился к причалу, от которого отходил паром «Стар Фэрри». С парома огни пароходов в гавани выглядели настоящими звездами, и, оглянувшись на остров, он почувствовал привычную дрожь. Это было, действительно, адово местечко.