— Не знаю, господа, нехорошо, наверное, получится, если гость, приехавший к застолью, вместо того чтобы поблагодарить гостеприимных хозяев, объявит им о том, что один из них должен быть арестован? А вы как считаете?
Мертвая тишина была ответом.
— Не совсем понятно выражаетесь, — с трудом наконец процедил мэр.
— Да чего уж непонятного-то, Савелий Тарасович? — морщась, будто речь зашла о чем-то непристойном, сказал Грязнов. — Все тут нам всем в высшей степени ясно... Я вот прочитал с полсотни заявлений... Сотрудницу свою у бандитов отнял... И знаете, на ком, оказывается, все сходится? — Грязнов всем телом повернулся к подполковнику Затырину, красное лицо которого теперь стало вообще багроветь. — На вас, Павел Петрович. Люди подробно описывают зверства ваших сотрудников. Массовые изнасилования, избиения, вышибание признаний за не совершенные ими преступления. Словом, сплошной произвол.
— Да неужто? — «искренне» изумился Турецкий.
— К моему глубокому сожалению, Александр Борисович, — тяжко вздохнул Вячеслав Иванович и достал из кармана диктофон с улиткой наушника на проводке. — Вот, господа, не хотите послушать допрос Солдатенкова и его бандитского окружения?
— Но как же можно обвинения бандита, уголовника, в отношении руководителя районной милиции и всеми нами уважаемого человека с поразительной легкостью принимать на веру? — возмутился мэр.
Народ неразборчиво загомонил. Турецкий наблюдал за чекистом. Тот сделал вид, что тоже не разделяет точки зрения генерала, но, почувствовав на себе прямой взгляд Турецкого, скользнул по нему глазами и скромненько этак отошел в сторонку. Мол, я не я, и хата не моя.
— А я что, сказал, будто верю каждому слову бандита? Александр Борисович, разве я прямо так и сказал?
— Нет, Вячеслав Иванович, я от тебя таких слов не слышал, — охотно подтвердил Турецкий.
— Вот и я удивляюсь, откуда Савелию Тарасовичу могли прийти в голову столь нелепые обвинения в мой адрес?
— Может быть, они столь же нелепы, как и ваши? — наивно спросил маленький судья, сделав наивные глазки.
— К сожалению, Антон Захарович, не могут быть. И это не мои досужие домыслы, а факты, причем зафиксированные официальными органами.
— Кем? Когда?! — с еще большим возмущением воскликнул мэр.
— Кем, спрашиваете? Судебно-медицинской экспертизой. Когда? Да вот после происшедших событий. По горячим следам.
— Слушайте, какая экспертиза? Где вы ее производили? — не унимался мэр.
Вячеслав Иванович с улыбкой выслушал его и заметил:
— Во-первых, не я, а пострадавшие. А во-вторых, мне кажется странным, Савелий Тарасович, что вы волнуетесь так, будто это дело касается лично вас, напрямую, то есть непосредственно, в то время как подполковник молчит словно в рот воды набрал.