— Отправить по назначению, — спокойно ответил Турецкий, хотя тоже почувствовал закипающее раздражение.
— Куда?! — выкрикнул генеральный прокурор.
— В сортир, — четко ответил Александр Борисович.
Владимир Анатольевич с треском хлопнул папкой по
столу. Это уже было для него слишком. Воцарилось тяжелое молчание. Его нарушил, как и положено, генеральный прокурор.
— Ну что будем предпринимать, Константин Дмитриевич... с этим?
Было непонятно, что он имеет в виду — Турецкого или заявления, отмеченные штампом кремлевской администрации.
— Я бы предложил самому Александру Борисовичу сделать короткое, но предельно ясное резюме относительно этих документов. После этого, когда мы с вами либо я один, если вы поручите это мне, ознакомлюсь с ответом, его можно будет передать, с моими, скажем, комментариями, по адресу. Это ведь переслал помощник заместителя главы администрации, да?
— Вот ему же и отправить. И волки, как говорится, тьфу, тьфу, тьфу, и овцы — тоже.
— Что вы на это скажете, Турецкий?
Ишь ты, как официально! Александр Борисович взглянул на Костю и заметил, как тот, вытянув губы дудочкой, быстро поймал взгляд Сани и подмигнул левым глазом, который не был виден прокурору.
Сигнал? Ну, чему быть, того не миновать.
— Я абсолютно согласен с мнением Константина Дмитриевича, а также с вашим решением, Владимир Анатольевич...
Вот так — решением! Выбил у генерального почву для раздумий из-под ног Турецкий.
— Я сделаю, как вы прикажете, — продолжил Александр Борисович. — Но есть еще одна маленькая, однако немаловажная деталь, в которой я хочу повиниться перед вами.
— Ну что еще? — снова нахмурился генеральный прокурор.
Турецкий взглянул на Костю и увидел, как тот едва заметно кивнул. Значит, угадал, решил он.
— Дело в том, что, как вы знаете, поводом для поездки следственно-оперативной группы в Воздвиженск отчасти послужило выступление в широкой печати правозащитных организаций, испытавших, что называется, на собственных плечах тяжесть провинциальной Фемиды. Так вот, вчера, возвратившись из командировки, я поневоле попал в тесный круг этих правозащитниц. Естественно, всей картины следствия я не нарисовал, но отдельные факты, как я увидел, были им уже известны, и, подчеркиваю, не от меня. Им просто требовались некоторые подтверждения...
— И что? — без всякого выражения спросил Меркулов.
— Увы, каюсь, я им дал эти подтверждения.
— Но как же ты мог? — загремел теперь тихий Меркулов. Даже генеральный — увидел Турецкий — слегка растерялся от подобной вспышки своего зама.