— Немедленно пришлите его ко мне.
Орсини вошел в кабинет. Здравый смысл подсказывал ему, что его ждет увольнение, но все же его резко очерченное лицо светилось от удовольствия. Удовлетворенное самолюбие, которое королева прочитала в выражении его лица, лишь усугубило ее раздражение. Ему казалось очевидным, что королева в глубине души признает его правоту. Однако же пристыженной Изабелла не выглядела. Она презрительно передернула плечами.
— Вы говорили мне, — сказала королева, — что достойны быть даже моим секретарем. И что я вижу? Вы не сумели выполнить простейшее поручение. Я уже сожалею, что рискнула оказать вам доверие, сделав вас помощником королевского писаря. Однако же я добра. Я не стану увольнять вас теперь же. Но если повторится что-либо подобное, можете сразу собираться и в столице более не показываться. Вам не будет места не только во дворце, но и в любом другом месте тоже.
— Ваше величество, мне не кажется, что я не справился с работой. Разве вы не вовремя получили все бумаги?
— Вовремя. Но вы вернули мне совершенно не те документы, черновики которых я отдала мсье Брюно. Вы самовольно исказили их смысл, что является почти государственным преступлением. Но я закрываю на это глаза, полагая, что здесь повинна ваша неопытность, а не злой умысел. Перепишите все так, как было мною задумано, и я милостиво забуду о вашей выходке.
Орсини вспыхнул.
— Переписать? Но, ваше величество, признайте, так лучше. Сравните ваш стиль и мой. Ваш стиль хорош для сентиментальной новеллы, — едко заметил Орсини. — Так не пишут королям.
Изабелла покраснела.
— Я не обманываюсь на ваш счет, Орсини. Я знаю, что вы наглец. И еще знаю, что вы пешка. Кто помешает мне отправить вас в тюрьму, если будет на то моя королевская воля? Ваш друг? Что ж, вы недурно подстраховались. Но граф де Рони-Шерье не пойдет против моей воли. Тем более, вы просто напрашиваетесь, чтобы я наказала вас как следует. И видит бог, я так и сделаю, если вы и впредь будете проявлять свое дурное воспитание, — она повысила голос, чего ранее с ней никогда не случалось.
— Запомните, ваше дело — подчиняться. А сейчас я приказываю вам привести работу в надлежащий вид. И если вам еще дорога мысль стать кем-то — повинуйтесь.
— Если бы вы взяли себе за труд внимательно прочитать все и выслушать мои замечания…
— Довольно! Перепишите, — холодно перебила его королева. — И я в последний раз столь добра с вами, — добавила она.
Орсини удалился, преисполненный злости и досады. Письмо он скомкал в руке и по дороге бросил в угол. Зло чертыхнувшись, он прошел мимо кабинета, где работали писцы, и поднялся по лестнице в свою каморку. «Меня непременно арестуют», — решил он. Он опустился на продавленный стул и стал ждать. Он чувствовал, что это еще далеко не все. И действительно, вскоре к нему пришли от королевы. Однако же его не арестовали, а передали пакет. Орсини машинально взял его и вскрыл, готовый к любой неприятности. Крик удивления вырвался у него. В пакете была грамота на дворянство, выполненная и подписанная по всем правилам, и имя его еще не просохло как следует. «Вот это королева! — восхищенно вскрикнул Орсини. — Так я теперь дворянин, господин де Орсини. Вот это да! Но почему?!» Почему? Вот вопрос, испортивший все удовольствие. Почему? Орсини не мог понять, что случилось. Да, он неглуп и способен на многое, но он был настроен на долгие годы упорного труда. Но вот так, вдруг, получить грамоту на дворянство?