Луиза подняла голову.
— Правда. Я такая глупая, — и она отошла в сторону.
Амьен разглядывала потолок, словно забыв, зачем пришла сюда. Изабелла обратилась к ней, заранее уверенная в ответе.
— Вы будете гадать, Амьен?
— О, не теперь. Мне расхотелось.
— Тогда придется мне.
Все еще нервничая из-за странного предсказания, выпавшего Луизе, Изабелла опустилась ан стульчик. Ее руки позорно дрожали.
— Отвернитесь, — попросила она. Фрейлины послушно отвернулись. Она подожгла бумагу, едва не опалив руки от волнения, и, тут же закрыв глаза, вскочила. — Посмотрите сами.
Фрейлины окружили поднос, разглядывая его тень на разные лады.
— Если сбоку смотреть, то похоже на бокал для вина, — робко предположила Луиза.
— А спереди, — поддержала Луизетта, — спереди это напоминает скипетр.
— Нет, — сказала Амьен, забирая поднос, чтобы получше рассмотреть причудливый узор. — Это руна.
— Какая руна?
— Мне кажется, это руна надежды. У меня есть старинная книга толкования рун. Я завтра пошлю за ней слугу.
Изабелла нахмурилась.
— Надежды?
— Мне кажется, да.
Что могла означать надежда для женщины, в девятнадцать лет ставшей королевой одной из величайших держав мира, которая покорила сердце самого красивого и великодушного мужчины двора, которая обладала и красотой, и умом, и тонким обаянием?
— Что ж, надо позвать Жанну, чтобы она убрала этот беспорядок, — проговорила Изабелла. Но когда камеристка вошла, она вдруг предложила:
— А ты, Жанна? Хочешь рискнуть?
Девушка вздрогнула. Изабелла отметила, что юная камеристка была привлекательнее как минимум двух из трех присутствующих фрейлин — и Амьен, и Луизетты. Мадемуазель де Тэшкен была, пожалуй, более красива. Тем не менее, Жанне также стоило подумать об устройстве своей судьбы, не вечно же ей ходить в камеристках.
— Давай, Жанна, — уговаривала она. — не бойся. Мы попробовали и живы.
— Хорошо, мадам, — смущенно проговорила девушка. Фрейлины вернулись к зеркалу, наставляя ее, что следует делать.
Что касается образа, полученного Жанной, то тут не было двух мнений — тень однозначно напоминала графскую корону.
К концу недели королева устроила прощальный обед для послов. Несмотря на протесты Антуана и мэтра Бальена, Орсини проигнорировав отсутствие приглашения со стороны королевы, явился туда. Длинный Т-образный стол занимал почти всю залу, оставив места ровно столько, чтобы пажи, которые несли блюда, могли пройти, никого не задев. Изабелла едва заметно пожала плечами, заметив его. Королева первой вошла в обеденную залу, заняв свое место во главе стола. Около нее слева было место королевы-матери, справа — герцога де Тура. Остальные придворные, удостоившиеся приглашения, толпились снаружи, ожидая, пока главный распорядитель выкликнет их имя и титул.