* * *
Академию как заведение решили организовать первоначально в виде факультетов, на которых с практическим уклоном будут изучать: сельскохозяйственное дело – животноводство и полеводство, металлургию и горное дело с обязательными химией и физикой, военную науку и охрану порядка с началами права, и для всех факультетов были обязательными естествознание, языки и письменность со счетом. Желающие могли заняться медициной, музыкой и рисованием – факультативно. Потом, после обязательных трех лет обучения, планировалось особенно одаренных, проявивших себя и желание учиться, ребят оставлять для обучения дальше, чтобы готовить из них учителей, мастеров и исследователей. Однако, годичная практика на полях, в мастерских и на фермах была обязательна для всех. После следующего трехгодичного курса учеников планировали направлять для практики в мастерские и лаборатории снова. Мы совершенно точно знали, что наши знания – конечны. В некоторых случаях у нас были только начала знаний, а еще чаще – только знание, о том, что какое-то явление возможно, и если достаточным образом изучить процессы, происходящие при образовании такого явления – то возможно получить хороший результат. Например – мы знали, что существует легированная сталь. Она получается, если добавить в нее при варке добавки – магний, никель, марганец и другие металлы. Какие и сколько – предстояло изучать металлургам, но зная, чего добиться и чего добавить – можно было сократить по времени процесс поисков. Кое-чего мы в легировании металлов достигли, но когда гномы замахнулись на вожделенный булат, дело кончилось «скипидарной бомбой». Зная законы Ома, природу электрического тока, — можно было подумать и об электричестве, и о радио. И так во всем.
Над Академией поставили педсовет, поначалу он состоял из одних только учителей, но потом как-то естественно в него вошли ведущие мастера – практики, полеводы и другие облеченные доверием люди. Представьте мое удивление, когда за советом, и зачастую – вовсе не педагогическим, а житейским и помощью стали обращаться в него окрестные поселки и совет Аркаима, так из поначалу чисто педагогического инструмента педсовет преобразовался в орган власти. А так как и самая реальная и обученная военная сила была у нас, то и за помощью в охране и координации действий по предотвращению всякого рода нарушений типа браконьерства на чужих территориях тоже шли ходоки как в верховный орган. Поэтому педсовет постоянно развивался, немного бюрократизировался, обрастая небольшим аппаратом. Но ко всем входящим в него, как педагогам, но и даже чисто управленцам, было единое требование – работник педагогического совета должен был учить и давать уроки – хоть взрослым, хоть детям, но не менее двух часов в день заниматься педагогической или научной работой. Для находящихся на острове – это были уроки в аудиториях, а командированные читали просветительного толка лекции, на которые с охотой шли и дети и взрослые, отвечали на вопросы людей, записывали их нужды. Постоянная смена деятельности и контроль за качеством работы не давали работникам аппарата оторваться от нужд людей и превратиться в чиновников «в чистом виде» – замкнутых на себя бюрократов. Кстати, «бюрократы» наши были пожалуй самыми отъявленными «филонщиками», норовя слинять от своих писчебумажных обязанностей в лес, в караул, на лекцию, куда угодно – лишь бы «сдуться» с вожделенного кресла к живой работе.