Мне в поля счастливой охоты не хотелось, как самому, так и отправлять туда моих учеников никакого резону не было. Поэтому пассивная защита, скрывающая от возможных стрелков возможные цели – наши тушки, мне показалась вполне себе полезным девайсом. Неожиданно выяснился факт того, что при попутном ветре защита эта еще и добавляет хода нашему плоту, что вообще есть хорошо и положительно. Мы погрузили на плот пустые корзино-подобия, закрепили их, взяли несколько рыб, приготовленных с вечера девчатами, и не откладывая в долгий ящик, двинули в составе команды из пятерых, выбранных по жребию, к противоположному берегу. Ветер дул благоприятный, и нас тащило к противоположному берегу, потихоньку приближая к нему, при этом давая возможность хорошенько все рассмотреть. Мы двигались направо от острова, по направлению к речке, которую когда-нибудь, назовут Бобровкой, в сторону Угольного ручья. Заплыв в небольшой залив, огляделись. Опасности не наблюдалось, но лучше было перебдеть, чем кусать потом локти, как говорится. Стояла та особая летняя тишина, когда все вокруг вроде бы наполнено звуками, а прислушаешься – все они сливаются в тишину, Тишину именно с большой буквы, пение птиц, легкий ветерок в кронах, шелест листьев в кронах, жаркое марево над водой – и тишина, расплавленная, разлитая в воздухе. Был полдень – все замерло до вечера, когда спадет жара, пойдут на свои поляны травоядные лоси и олени, за ними на след выйдут хищные звери, рыба станет бить и всплескивать поверху водяного зеркала… а сейчас была именно первобытная тишина. Нас тихо выносило к устью Бобровки, уже доносился шум речки по камням переката перед устьем и приближался небольшой галечный пляж, где я хотел покопаться в образцах, с хорошей перспективой найти пусть небольшие, но выносы рудных пород.
Находясь в центре богатейшей рудной кладовой, нельзя не найти чего-нибудь полезное.
Однако судьба нам послала недурной подарок. Мы слегка расслабились, наслаждаясь тишиной и покоем. Все молчали – разморенным жарой и греблей даже говорить было лень. Вдруг с шумом и треском ветвей с некрутого берега вывалился некрупный северный олень, двух-трех лет, бросился в воду, и не видя людей за плетением наших щитов, поплыл прямо к плоту. Все притихли. Я поудобнее перехватил дубину, и ожидая когда испуганное животное подплывет поближе, тем не менее, внимательно наблюдал за берегом – ведь что-то испугало животное. Причина испуга выяснилась быстро – на берег вынеслась пара крупных волков. Один из них, скорее всего самец, он был, покрупней, сразу бросился в воду, видимо рассчитывая догнать травоядное в воде. Я, дождавшись, когда копытное подплывет поближе, метнул копье, вложив в него… Да нет, не «всю силу», как любят выражаться некоторые, описывая подобные охотничьи эпизоды, а «все желание отведать мясца», которого не видал много дней – с момента переноса, то есть.