Распрощались они точно так же любезно, как и познакомились, прозвучало и обещание в стиле мачо, что «этого больше не повторится» — довольно двусмысленное, с точки зрения его понимания сторонами. Мы расстались, все целые, в том же количестве, как и встретились, с новыми воспоминаниями на долгую память.
Только в машине, пока Барон недовольным тоном хвалил Титуса за то, что тот сообщил достоверные сведения, я узнал, какие тылы были у этого неосмотрительного юноши. У него был отец, высоко котирующийся мент, входивший в вертикаль братства Барона. А это означает, что они сотрудничали, то есть Барон работал на него стукачом. Его Титусом. Проследить логическую цепь до конца было нетрудно. Отмывания денег не бывает без отмывания людей. Эта мысль наполнила меня теплом, которое, правда, не грело сердца, но к сердцу все это отношения не имело. Я не верил в то, что правоверные мстительные мученики называют «утешением». Небесная справедливость прекрасно формулирует: следует пожертвовать свое страдание тем, кому оно нужнее.
Итак, Барон струхнул. Струхнул и принялся калькулировать. Сомнений не было, он еще взыщет за это дружеское прощание. И он взыскал, той же ночью, причем не один раз.
«Видели, как становятся мудаками?», загадочный оскал снова вынырнул из океана притворства, на дне которого он на время притаился по тактическим причинам. Представление продолжалось, и тут ничего нельзя было сделать. Мы с Титусом тотально онемели. Нормально, ведь мы были свидетелями такого, о чем не рассказывают.
Когда он сказал: «Парни, сегодня вечером я вас угощаю, хочу увидеть папиных мудаков в деле», я в первый раз ясно распознал под его ледяным спокойствием горечь. На меня накатила какая-то тошнота. Бессмысленное ощущение, знаю, но кишки у меня в животе зашевелились. Я пришибленно сидел на заднем сидении «Мерседеса» и массировал свой живот. Это было больше, чем слабость, вызванная неожиданным поносом. Что-то более слизистое, чем желание проблеваться. Я понадеялся, что Барон вытащит откуда-то бутылку чего-нибудь шотландского с аристократическим гербом или отвезет нас куда-нибудь, где крепким парням наливают крепкие напитки. Ничего подобного. Барон придумал другое. Он уже вынес приговор, но до нас это доперло чуть позже, когда мы ввалились в одну из запасных квартир на Бульваре. Там мы застали элитную компанию, элитные напитки и громкий ослиный хохот. Это были «доверенные люди» Барона, модно одетые типы в маркированных тряпках, типы для связи с внешним миром. Было несомненно, что они нас ждали. Многих из них я видел и раньше, с некоторыми, если это было нужно, в свое время обменялся парой фраз, а иногда, в интересах дела, даже вступал в непринужденный разговор, вместо обычного непринужденного игнорирования.