«Пока их теория остается в силе. Сейчас ты еще больше красный и еще больше живой». Глаза Пени, похожие на перископы, излучали недоверие. Он решил продолжить эксперимент и закурил новую сигарету. «Бог любит троицу», сказал он и выдавил из себя самую змеиную из всех ухмылок, какие я когда-либо видел. Но мне вообще не часто приходилось сталкиваться с таким, хотя человеческое лицо это чудо природы, которое способно изобразить что угодно. Парализованный громила прочувствовал эту истину гораздо сильнее, чем я. Я имею в виду, что на своей шкуре.
«Слушай внимательно, эту я погашу об твой глаз», ухмыляющийся Пеня заговорил. «Может быть, эти менты-теоретики имели в виду ожоги такого типа. Может быть, глаз не покраснеет от ожога, а ты все-таки умрешь».
Каждый грамм тела громилы задрожал. Послышалось, как он скулит, судорожно порываясь что-то проговорить. «Что ты сказал?» Пеня поднес к его лицу сигарету и опалил одну бровь. Слова громилы стали чуть более связными и понятными. «Парламент» гулял туда-сюда перед самыми его глазами, если бы у него были наклеенные ресницы, они давно бы уже вспыхнули. «Ты хочешь что-то сказать, или мне почудилось?»
Я ослабил хватку ровно настолько, чтобы автомеханик смог ворочать языком. «Они поехали к Ранко в Алексинац», прохрюкал он.
«К Ранко?», Пеня наслаждался сигаретой. Он говорил, не выпуская ее изо рта.
«Ранко, он занимается жестянкой и покраской. Его мастерская на выезде из Алексинца в сторону Житковца», панически объяснял громила, дергая руками, которыми ему было не за что ухватиться.
«Значит, они еще там?»
«Если только не раздумали перекрашивать машину».
«Молись, чтоб не раздумали, а то мы тебе отчикаем и перекрасим яйца, чтобы ты смог подарить их детям на Пасху».
Он погасил сигарету об руку слесаря. В моих объятьях, ставших более свободными, громила зарычал так, словно хотел оживить своего покойного отца, покойную мать и всех остальных покойных родственников.
«Не мычи, вол», я заткнул его ударом по темени, «а то я тебе устрою бойню». Даже если бы он терпел поджаривание молча, я бы все равно ему вдарил, куда угодно. Я чувствовал вдохновение.
Пеня пошел к телефону, сообщить Барону новости. Разговор был коротким. «Ауди», восьмерка не должна был уйти за пределы территории Барона.
«Поехали», Пеня погрозил пальцем обессилевшему громиле, которому теперь потребуется время, чтобы снова почувствовать себя «владельцем мастерской». «Если ты нас наколол, я вернусь и выбью регистрационный номер на твоей башке».
«Не бойся, это будет не больно», шепнул я ему на ухо. «Мы тебе сделаем свинцовую анестезию». И оттолкнул его от себя как можно дальше. Пришлось воспользоваться обеими руками. Он действительно был человеком огромных размеров, хотя что это за человек. Даже не проводил нас.