«Паломник вернулся», Даница улыбалась, совсем не как святоша.
«Я и не уезжал», сказал я растеряно.
«Кого-то ищешь?» спросила она, чтобы помочь мне найти себя.
«В таком-то месте?». Я чувствовал, как она меня рассматривает. От ее милого любопытства кружилась голова.
«Ты похудел». Она наморщила высокий лоб.
«Постепенно исчезаю, по частям». Я не смог бы выразить словами, насколько хорошо она выглядела. Я сгорал от мальчишеского стыда, которого не чувствовал лет с шестнадцати. Что бы это могло значить?
«Все-таки, кое-что еще осталось», она нежно сжала мою руку.
«Но у меня хорошо пошло».
«Что?». Она сжала мою руку сильнее. Я чувствовал каждый ее длинный, красивый палец.
«Ну, исчезновение». Улыбка медленно сползла с ее лица, хотя она продолжала рассматривать меня с простодушной теплотой.
Мы посмотрели друг другу в глаза. Это не было ни серьезно, ни смешно. Действительно, что бы это могло значить?
Она отвела взгляд: «Я хотела тебе позвонить, но тут услышала про твоего брата».
«Лучше бы ты услышала, как играет его бэнд». Она поняла. Ясное дело, поняла. «Все в порядке», я сердечно улыбнулся, «оно и лучше, что ты не позвонила».
«Почему?». Ее пальцы чуть разжались.
«Я бы не обрадовался настолько», развел я руками. «Кроме того, не люблю соболезнований. Ни выражать, ни принимать».
«Я тоже», сказала она с облегчением.
«Мы одной крови». Пустота между нами излучала вибрации, которые можно было не принимать и не отражать.
«Прямо как дикари какие-то», на ее лице появилась неслышная заговорщицкая улыбка.
«Как-нибудь выживем», пожал я плечами, освобождаясь от ее руки.
Мы замолкли, роясь в карманах. Она меня опередила. Вытащила пачку длинного «пэл мэла», мне оставалось только дать ей огня от своей хоть и пластмассовой, но долгоиграющей зажигалки «файв старз».
«Слушай», сказал я, отказываясь от предложенной сигареты, «я собирался идти в сортир». Я скрестил ноги. «Если я сейчас же туда не рвану, то напущу полные штаны. Ты меня подождешь у стойки? Мне бы хотелось отпраздновать нашу встречу».
«Что заказать?» спросила она с великодушием одного из дальнобойщиков-напарников, отставшего от своей машины и кукующего в придорожной корчме в надежде найти кого-нибудь, кто подбросит его до места следующей предполагаемой остановки грузовика.
«Все, что угодно, главное чтобы дабл». Я почти скрипел зубами из-за раздувшегося мочевого пузыря.
«Ясно», мой дальнобойщик потянул вверх ручку ручного тормоза.
Мы разделились, и уже пробираясь между болтающими танцорами, я услышал ее голос: «Эй, Хобо!». Оглянулся, придерживая рукой грозивший лопнуть мочевой пузырь. «Если не вернешься, я тебя ждать не буду», сообщила она мне. «Тебе виднее», ответил я как можно громче и ринулся по направлению к писсуарам. Они были единственным общественным благом в этом клубе.