Будь ситуация не столь тревожной, Галя бы не удержалась от смеха. Сейчас же она лишь улыбнулась и мотнула головой:
– Заходите.
– Это действительно удобно? – промямлил Тарас.
– Не злите меня. Проходите, черт вас дери!
Окрик подействовал на Тараса отрезвляюще. Он быстро шагнул в прихожую и замер.
– Пожалуйте в апартаменты, – сделала приглашающий жест чайником Галя и первой прошла в комнату. Снова шлепнулась в кресло, но увидела в руке чайник и опять встала, чертыхнувшись под нос.
В комнату зашел Тарас. Он успел снять ботинки, и Галя, проходя с чайником мимо, бросила:
– Тапок нет. Лучше обуйтесь.
– Ничего-ничего, – заверил Тарас Галину спину. – Мне очень удобно.
«Зато мне не очень», – сморщив нос, подумала Галя и, вытряхивая в унитаз заварку, крикнула:
– У себя дома командую я. Живо обувайтесь, а потом проходите на кухню, чаю попьем.
* * *
Чай пили молча. Казалось, Тарас вообще не рад этому чаепитию. Он и так-то не знал, куда себя деть, а тут еще горячий чай, который быстро, в два глотка, не выпьешь. А Гале словно нравилось смятение Тараса. Она прихлебывала из чашки маленькими глотками и неотрывно смотрела на гостя, чем смущала того еще больше. Наконец ей это надоело, и она сказала прямо:
– Тарас, перестаньте вы вспоминать вчерашнее! Давайте договоримся: ничего между нами не было. Кроме общих проблем. А сейчас огромная проблема появилась у меня. И мне нужна ваша помощь. Но если вы будете вот так пыхтеть, краснеть и бледнеть, я вас, пожалуй, напою сейчас чаем и отправлю домой.
Тарас дернулся, и горячий чай плеснул на руку. Зашипев сквозь зубы, мужчина второй рукой схватился за трясущуюся чашку и зашипел еще громче.
– Да отпустите вы эту долбаную чашку! – крикнула Галя. – Пусть остынет.
Тарас быстро поставил чашку и принялся ладонью вытирать лужицу на столе.
– Я вас сейчас стукну! – простонала Галя. – Сядьте же наконец спокойно… Вы курите?
– Ну-у… редко, – понурил голову Тарас.
– Да по мне хоть одну за одной, что вы отчитываетесь? Если хотите – закуривайте. Может, хоть успокоитесь наконец.
Тарас полез в карман с откровенной радостью. Видимо, занять делом руки показалось ему отличной идеей.
Галя достала из шкафчика пепельницу и снова пристально уставилась на Тараса, решая, стоит рассказывать ему о Костике или в самом деле отправить домой. Но то ли сигарета оказала нужное действие, то ли Тарас сам взял себя в руки, первым начал все-таки он:
– Вы меня извините, я и правда волнуюсь. Но не из-за вчерашнего… не только из-за вчерашнего. Просто я, кажется, понял, по чьей вине все это случилось.