— Дамочка рядом с ним. На двух снимках.
— На одном они в обнимку, — громким шепотом подсказала Мартуся.
— Гадость какая, — пробормотала Малгося себе под нос.
— Вижу. Кто это?
— Дура набитая! — выкрикнула Мартуся в полный голос. — Некая Ева Май.
— Она же Ева Бучинская, — со значением добавила я. — Бывшая супруга пана Теодора.
Гурский оторвался от фотографий. Лицо у него было каменное. Полицейский посмотрел на Мартусю, потом на Малгосю и, наконец, устремил взор на меня.
— И вы только сейчас...
— Претензиям и упрекам здесь не место! Я сама обнаружила, что это Ева, всего лишь час назад! Да меня чуть кондрашка не хватил. Оказывается, эта идиотка пользуется псевдонимом Ева Май. И вот кто ее отлично знает! Вот! Особа из Кракова! С телевидения!
Обвиняющим перстом я ткнула в Мартусю, а та в подтверждение моих слов затрясла головой. Можно было подумать, она страшно гордится этим знакомством, хотя причин для гордости явно не было. Малгося взирала на происходящее с жадным интересом, вопросов не задавала и исправно подливала всем напитки.
Гурский довольно долго молчал, пил вино и рассматривал снимки. Потом увлеченно поедал бобы. Наконец поднял глаза и уставился на Мартусю.
— Выкладывайте все, что знаете о Еве Май! — потребовал он. — Чем занимается, где живет, как давно там живет, знакомые, телефоны...
И Мартуся зафонтанировала точно проснувшийся вулкан. Я только слушала и восхищалась. В том, что Ева кретинка каких поискать, сомнений у меня и без ее рассказа не было, но чтобы до такой степени... Климакс, что ли, отразился на ее мозгах? Да нет, баба вполне молодая. Лет десять еще продержится на плаву.
Я попыталась подсчитать в уме, сколько Еве лет. Когда пан Теодор женился, я уже поменяла место работы; ему было под сорок, а его избранницей стала восемнадцатилетняя девушка редкой красоты, сколько об этом ходило тогда разговоров... Боже ты мой, двадцать один год прошел с тех пор! Хорошо, так сколько же ей сейчас? Тридцать девять, в самом соку! Пану Теодору уже за шестьдесят, а ему и пятидесяти не дашь...
— ...никто не знает, где она живет, — повествовала Мартуся. — Или у любовников, или квартиру снимает, не в гостинице же. Ой, да у нее от кавалеров отбоя нет. Наш директор уже получил по морде от своей благоверной, два продюсера за ней увиваются (только не затем, чтобы поставить перед камерой, а затем, чтобы в койку уволочь), а для нее главное — в телевизор проникнуть.
— Ты же говорила, что региональное телевидение популярностью не пользуется, — удивилась я, — чего же она так старается?
— А куда ей деваться? Из Варшавы ее поперли, вот она и подумала, что на телевидении победнее шансов у нее больше. Мол, стоит разок появиться на экране, и весь мир с ума сойдет от восторга. Кто-то ей, наверное, посоветовал перебраться в провинцию. А может, и сама додумалась... Женщины ее на дух не переносят. Еще бы! Зато мужики к ней так и льнут. Ну как же, красивая и глупая. Только у нее самомнения выше крыши, ей не всякий угодит.