— Так, первым делом надо четко сформулировать вопросы, как ты всегда говоришь.
— Точно. В нашем случае четкость формулировок особенно важна. Хотя бы для того, чтобы защитить исполнителя.
— Это как?
— А вот так. Тебе убийца что, здорово насолил?
Мартуся поперхнулась.
— Боже мой! А ведь ты права...
— Давай попробуем вычислить, кто это был. Два человека отпадают сразу: пан Теодор и я. Да и Юрек Малиновский, пусть даже мотивов у него не счесть, но сначала он был с паном Теодором, а потом супруга когтями в него вцепилась. Насчет других я не в курсе, так что...
— Одно несомненно, — энергично перебила меня Мартуся, — ты такие расследования любишь больше всего на свете. Политическое преступление!
Тут-то и прозвучал звонок у калитки.
Инспектор Эдвард Бежан лично не занимался оперативной работой. Для этого существовали специалисты. Он только руководил их действиями. Роберт Гурский, заместитель Бежана, со своими обязанностями справлялся образцово. Еще бы. Сам же Бежан его и выучил, да еще преподал основы дипломатии, неизбежной в стране, где правосудие поставлено с ног на голову. Немало преступников понесло заслуженную кару благодаря Бежану, но кое-кому удалось и увильнуть. Среди неприкасаемых оказались самые социально опасные категории. С ними Бежан поделать ничего не мог, и это наполняло его чувством глубочайшего неудовлетворения.
У инспектора было двое детей — дочь и сын. Сын, младшенький, ни на что путное не годился. Прирожденный зоолог, он интересовался внутренностями дождевых червей, водил дружбу с муравьями, тащил из-под рук у матери всякие потроха, все равно, куриные или рыбьи (для исследований, разумеется), поливал цветочки натуральным йогуртом, а появлявшихся в результате червяков пытался выращивать в иной среде, да много еще чего проделывал в этом духе. Юриспруденция сына не интересовала вообще. Надеяться тут было не на что.
А вот дочка...
Старший ребенок в семье, она с рождения отличалась необыкновенным чувством справедливости. Правда, насчет яслей Бежан был курсе. В ясельный период он был всего лишь подпоручиком, ребенком занималась жена. А вот детскии сад дал немало пищи для размышлении.
В садике распоряжалась его дочь При любой стычке между детьми она садилась в уголок, хорошенько размышляла и только потом вмешивалась. Казик - зачинщик, он не прав. Маженка преувеличивает, ну зачем так реветь. Казика надо наказать, но несильно. Аня виновата, она била Басю по голове, Томек стал защищать Басю, возможно, излишне рьяно, но наказать надо Аню, а не Томека, хотя у Ани и разбит нос. Странное дело, выводы девочки воспринимались всерьез и учитывались.