Пан Теодор... Все-таки что-то там нечисто. И выглядел он на редкость испуганным.
Я отрицательно покачала головой:
— Двадцать лет назад я, может, кого-то и знала из окружения жертвы, но сейчас вряд ли. Минуточку. Знакомые знакомыми, а следы? Там же были окурки с помадой, чьи они? Не женушкины ли случайно?
— Несомненно, жены, — спокойно подтвердил Гурский. — Бучинский показал, что жена навестила его позавчера.
— Так и я позавчера к нему заезжала. Не было никаких окурков!
— Она пришла позже, после вас.
— Хорошо, а другие следы?
— Какие?
— Я что-то слышала об отпечатках обуви...
— Честно говоря, следы от обуви были повсюду, весь пол затоптан — обычное дело в жилом помещении. Все отправили в лабораторию. Пока нет результатов экспертизы, говорить не о чем. То же самое относится и к пальчикам. Может быть, что-нибудь и получится.
Черт... Отпечатки пальцев на бумагах!
Я заколебалась. Нет, сейчас я еще не готова рассказать Гурскому о нашей афере с расчетами. Возможно, он и без них обнаружит убийцу, а если не удастся... вот тогда и посмотрим. И обязательно с глазу на глаз, без Мартуси. Не потому, что она может разболтать. Просто присутствие свидетеля свяжет Гурскому руки, не получится сохранить в тайне полученные от меня сведения.
Что-то не давало мне покоя. Ведь хотела сказать Гурскому что-то важное... Но что?
— Нет у меня для вас ни одной зацепки, — вздохнула я огорченно. — Мотивов преступления — не перечесть, врагов у жертвы — еще больше. Видимо, вы можете надеяться только на отпечатки. На этот раз криминальные элементы не столь любезны. Секретов не открывают, взяток под моим окном не передают. Боюсь, ничем больше вам помочь не могу.
Гурский вздохнул, отодвинул стул от стола, вытянул ноги и задел рассыпанные по полу снимки. Наклонился, затем и вовсе опустился на корточки и принялся собирать фотографии.
Я запротестовала:
— Не беспокойтесь, позже я все приведу в порядок. Вы же не уборкой пришли сюда заниматься!
— Боже, это же я их раскидала! — подхватила Мартуся. — Я и соберу, не утруждайте себя...
Она тоже залезла под стол, кажется, они стукнулись лбами. Я тем временем запихнула в сумку рассыпанное по столу ее содержимое, оставив только бумажник Мартуси. Следовало освободить место для фотографий.
Гурский и Мартуся собрали все до последней бумажки и плюхнули на стол. Когда Гурский распрямился, я с изумлением увидела в его руках мой бумажник с документами.
— Это его у вас украли в Кракове? — вежливо поинтересовался он.
Не веря своим глазам, я выхватила у Гурского находку. Мой бумажник! Он самый! Вон и паспорт торчит, и автостраховка!