— Забурел, а? — покрутил головой Рощин. — Торговлей занялся, надо же… Никак, в завязке? Под амнистию с чистой совестью?
— Да вот, пора, думаю, решил легализоваться. С твоей, Миша, помощью… — неохотно сообщил Севрюга.
— Так, может, познакомишь? — Рощин кивнул на дверь. — Пусть посидит с нами. Принесет чего выпить, потом поговорим. Серьезный разговор к тебе будет…
— Настя, — позвал Севрюга. — Выйди, чего спряталась… Вот, знакомься, это Миша, мой лучший друг…
Настя, выйдя из комнаты, несмело, опустив глаза и покраснев, протянула ладошку. Рощин взял ее не сразу, потом долго не отпускал, глядя на девушку.
— Ну-ка собери нам на кухне… — сказал Севрюга после томительной паузы.
— Как всегда, поближе к холодильнику держится… — сказал Насте капитан Рощин и шутливо толкнул хозяина в круглый, как арбуз, животик.
Они зашли на кухню, закурили в форточку…
— Торговлишка к тебе не от тех азеров перешла? — сощурился Рощин. — По наследству…
Севрюга, которого на самом деле звали Сева, Севастьян Корягин, беспокойно оглянулся на дверь.
— Может, они завещание на тебя написали? — не унимался Рощин. — Лежа в морге? Или на мусульманском кладбище?
— Миша, кончай, — негромко попросил Севрюга, когда они присели возле столика. — Ближе к телу… Ты же знаешь меня. Про должок я не забыл, но вот чем отдавать, ты еще не сказал.
— Ну не свободой же… — протянул Рощин. — Свободу никому нельзя отдавать. Даже мне.
Он замолчал, поскольку в кухню вошла Настя и, опустив глаза, стала накрывать на стол. Богатая расписная скатерть, столовое серебро, фарфоровая посуда, отметил про себя Рощин.
— …Разве что натурой, — глубокомысленно произнес капитан, открыто разглядывая девушку.
Они ужинали втроем, Рощин говорил тосты, рассказывал анекдоты и истории, с каждым разом, с каждой рюмкой все фривольнее, и Настя смеялась и краснела, отводила взгляд… Севрюга сначала тоже посмеивался, потом курил в форточку, мрачнел, и Настя в эти минуты исподлобья смотрела на гостя, уже не отводя взгляда. Со временем из нее может получиться классная телка, подумал Михаил, положив под столом руку между ее гладких, твердых колен… И почувствовал, как сначала они чуть раздвинулись, а потом снова свелись вместе, когда Севрюга обернулся.
Теперь Настя уже не краснела. А так и сидела с румяным лицом и проясневшими глазами от выпитой водки и возбуждения от нескрываемого внимания гостя.
Наконец Рощин с Севрюгой перешли в большую комнату, сели в кресла, какое-то время смотрели телевизор, пока Настя убирала со стола и мыла посуду.
— Не знаю, Миша, с чем ты пришел… — глухо сказал Севрюга, не глядя на гостя. — За долгом или еще за чем. Но теперь ты, вижу, передумал, да? На мою бабу глаз положил? Типа, в качестве долга ее хочешь трахнуть… — Он кивнул в сторону кухни, откуда доносился шум воды. — Может, как-то по-другому решим? Оставь ее при мне. У тебя таких всегда полно было… А я отработаю или выплачу, как скажешь…