Она явно в курсе дел! Дейв пытался угадать что-нибудь по ее лицу, но она, не обращая на него внимания, стучала в бешеном темпе по клавишам машинки.
Он услыхал, как в коридоре открылась дверь, кажется — соседняя, и, повинуясь инстинкту, чуть было не бросился взглянуть, что там происходит. Но не посмел, боясь получить выговор от седеющей дамы. И тут распахнулась правая дверь, та, что все время была закрыта, на пороге появился человек, с виду ровесник Дейва, и обратился к нему:
— Заходите, пожалуйста, мистер Гэллоуэй.
В кабинете были такие же жалюзи на окнах и свет так же ложился на белые стены. Человек указал Дейву на кресло, сам уселся за огромный, украшенный металлической инкрустацией письменный стол, на котором Дейв заметил фотографию в рамке: женщина и двое детей.
Он открыл было рот, чтобы задать наконец вопрос, на который ему обязаны ответить, но хозяин кабинета его опередил. Говорил он спокойно, даже холодно, но в то же время в его голосе угадывалось что-то вроде симпатии или сочувствия.
— Вы, наверно, прилетели первым же рейсом?
— Да. Я...
— Знаете, не надо было срываться, не получив от нас известий. К сожалению, вы прилетели зря.
У Дейва похолодели руки.
— Моего сына здесь нет?
— Его сегодня же доставят в Нью-Йорк, а оттуда — в Либерти.
Дейв непонимающе смотрел на собеседника.
— Убийство, которое ваш сын совершил на территории штата Нью-Йорк, — преступление более тяжкое, чем то, что он натворил здесь у нас. Надо было только решить, возбуждать ли сперва против него дело здесь, в Индиане, где он стрелял в полицейских и ранил одного из них, или же судить прямо в штате Нью-Йорк. Губернаторы обоих штатов связались сегодня утром по телефону и пришли к согласию.
— Он еще не уехал? — продолжал Дейв.
Человек посмотрел на часы, точь-в-точь такие же, как, в приемной.
— Нет. Сейчас они, наверно, едят.
— Где?
— К сожалению, таких сведений я вам дать не могу, мистер Гэллоуэй. Во избежание ненужной огласки и непредвиденных инцидентов мы позаботились, чтобы никто, не исключая представителей прессы, не знал, где ночевали арестованные. Репортеры караулят у входа в тюрьму.
— Он был здесь?
Хозяин кабинета кивнул и указал пальцем на кресло, где сидел Дейв.
— Значит, он был еще здесь, когда я пришел, да?
Инспектор снова кивнул.
— И меня нарочно заставили ждать в приемной, чтобы я с ним не увиделся? — теряя самообладание, выкрикнул Дейв.
— Успокойтесь, мистер Гэллоуэй. Это не из-за меня вы не увиделись с сыном.
— Тогда из-за кого?
— Он сам отказался встретиться с вами.
— Боюсь, мистер Гэллоуэй, что все мы способны понять кого угодно, только не собственных детей.