Но чем больше Денис погружался в Машину жизнь, тем сильнее ему казалось, что ее исчезновение — не более чем очередной каприз. Хотя таких «принцесс», бывает, и ненавидят. Ненавидят женщины, у которых они шутя отбивают мужей, а потом также шутя бросают, ненавидят умные и некрасивые, вынужденные оставаться на вторых ролях, потому что красивые Маши неизменно занимают более высокие места на карьерной лестнице…
Денис все еще сидел, размышляя над остывшей телятиной, когда в кафе вошел мальчик с мороженым. Обычный мальчик, Денис даже не обратил на него внимания. Но мальчик уверенным шагом направился к его столику.
— У вас сигаретки не найдется?
Денис опешил.
— Чего?
— Сигаретки, говорю, не найдется?
— Иди отсюда, пока я тебе уши не надрал.
— Жадина!
Мальчик ткнул мороженым прямо в рукав его светлой куртки. Кусок шоколадного пломбира медленно, словно издеваясь, соскользнул к локтю, оставляя за собой широкий жирный след.
Денис вскочил, схватил салфетку и принялся растирать ею пятно, но это было совершенно бесполезно. А мальчишка сорвался с места и выбежал на улицу.
Конечно, за ним вдогонку бросился официант, но разве такого догонишь.
Шаранин расплатился с мальчишкой и теперь наблюдал, как Денис прошел в химчистку.
Директором химчистки оказалась сухенькая женщина лет пятидесяти. Она сидела в крошечном кабинете, заваленном коробками и мешками.
— Вы ко мне?
— Вы директор? — спросил Шаранин. — Тогда к вам.
— Присаживайтесь.
— Я по объявлению. Нужен еще?
— Вы наладчик?
— Ага, наладчик.
— Прописка московская?
— Московская.
Шаранин для пущей убедительности поторговался относительно зарплаты, затем попросился осмотреть оборудование. Сама директор не пошла с ним в цех, а вызвала какого-то Тихоновича и попросила его показать Шаранину оборудование.
Старый и хромой Тихонович не выпускал изо рта сигарету даже в кабинете директора. Он небрежно кивнул в сторону Шаранина:
— Этот, что ли, на экскурсию?
— Я, — улыбнулся Шаранин.
— Ну, пошли.
— Ты только это, — остановила директриса Тихоновича, — в цехах не кури.
— В цехах не буду.
— Смотри, ты обещал, — крикнула она вдогонку, когда они с Шараниным уже вышли.
— Ну, сказал же, — огрызнулся Тихонович и выругался.
По расчетам Шаранина, куртка Грязнова должна бы уже чистенькая поджидать своего хозяина, поэтому он предложил Тихоновичу сразу осмотреть цех готовой продукции. Но Тихонович махнул рукой и повел Шаранина совсем в другую сторону. Они прошли по узкому мокрому коридору, в котором пахло сыростью, химикатами и еще бог знает чем, и попали в большую комнату, заставленную ваннами с замоченным бельем. Две женщины выгружали мокрое белье и укладывали его на носилки. С носилок текла вода и заливала и без того мокрый пол. Увидев Шаранина, женщины с надеждой посмотрели на Тихоновича.