— Труби подъём, Сергей!
«Дует где-то метров пятнадцать в секунду, терпимо...»
— Всем приготовиться!
— Ну, вот и чудненько. А то я уже испугался, что ещё и завтракать придётся, — сказал Назаров, но сразу же застонал от боли и прибавил пару крепких выражений.
Через несколько минут все были готовы. Щербо встал перед шеренгой, всматриваясь в лица. Помолчал. Потом сказал:
— Выходим сейчас, в метель. Она закончится очень скоро. Идём тихо, без артподготовки. В общей связке. Немца берём с собой. Сиротин, Жора, отвечаешь за него... Двигаться строго друг за другом. Спиной к ветру не поворачиваться, чтобы не потерять направление. Первым иду я. На подходе к объекту работать парами, автономно. Исходный рубеж каждый знает.
Он посмотрел на Назарова.
— Придётся тебе, Алексей, потерпеть. Старшина поможет. Полчаса продержишься, а дальше...
— А дальше, Батя, будем немца штабелями укладывать.
Слабый голос едва пробивался сквозь метель. Гревер устало откинулся на спинку стула.
— Принято. Спросите, какого чёрта он выходит в эфир открытым текстом. Скажите, что, как только позволят обстоятельства, я лично допрошу красных.
«В этот раз без Айхлера», — промелькнула злорадная мысль.
— Что же касается «близнецов» — он сам дал герметичным кожаным баулам кодовое название «близнецы», — у Шоттеля есть все необходимые инструкции. Ждать, быть начеку! Всё.
«Не нравится мне всё это, — подумал он, выходя из кабинета. — Эх, если бы красных было всего лишь пятеро...»
Он не спал уже вторую ночь, и сейчас это давало о себе знать тяжестью в голове и во всем теле. Он пытался понять, что же именно не понравилось ему в сообщении с метеостанции. И пришёл к заключению: главное, что вызывает сомнение, — как враг успел в этой круговерти, в «белой мгле» добраться до метеостанции за три километра отсюда?
«Заблудились, обессилели, спятили от кошмаров белой фантасмагории? Ничего подобного быть не могло! Даже если они действительно набрели на метеостанцию, во что с трудом верится, то уж ни за что бы не сдались. К тому же впятером. Ведь сутки тому они атаковали ее втроём! Эта группа двигалась от поста, значит, и вернуться она должна была бы туда же. Те, кто уцелел после моего огневого шквала, — он мысленно усмехнулся. — Логично. Они же не безумцы, чтобы шататься по леднику в «белой мгле». Тогда какие же красные на метеостанции? Сколько их вообще? Какое соотношение сил? Патрульная группа на баркасе исчезла, вероятно, уничтожена. Четыре человека. Кампф-группа Айхлера-Рана исчезла. Тоже четверо. Айхлера я лично расстрелял, — злорадство вновь шевельнулось внутри. — Трое, что стерегут каньон, судя по тому, что Айхлер и двое красных, сопровождавших его, появились именно оттуда, очевидно, тоже погибли. Пятерых застрелили во время атаки трое полоумных смельчаков. Двое убито, когда враг пытался проникнуть на чердак радиостанции. Проклятые азиаты!.. Теперь пост. Две смены плюс разводящий Боттлингер — девять человек! Лейтенант Феликс Тума... Сколько набралось? Двадцать восьми человек! И это за двое суток! А ещё — потери, когда брали британцев... Нарты, которые я послал на дым, — ещё трое. Хотя судьба этих пока неизвестна. А их потери? Один пленный, четверо убитых, да и то — одного мы так и не нашли. Неплохо они нас пощипали, неплохо. Отделение охраны на метеостанции, а здесь остался почти один техперсонал, две дюжины человек. Кто бы мог ещё позавчера предположить, что дела обернутся таким вот образом? Кто, господа стратеги? Ни у кого из вас не засвербело в заднице, ни у кого не запотел монокль?! Мерзопакость! И телефон не работает, они успели перерезать линию... Гадство! Они повсюду».