«Палач», — едва шевеля губами, произнёс Гревер и, резко развернувшись, бросился к своему кабинету.
На полпути из жилого отсека вдруг выпрыгнул красный — едва не сбив его с ног. Он даже успел поднять автомат, но Гревер, отлетевший к противоположной стене, успел выстрелить раньше. То, что происходило за спиной, его уже не интересовало. В душе возникло ощущение лёгкости, несерьёзности всего — боя, экспедиции, жизни. Он даже не успел прислушаться к этому новому ощущению, лишь удивился воспоминанию о том, как его рука импульсивно направила пистолет в лоб Лангера и палец дёрнул за крючок. Он внезапно осознал, что через всё пережитое на поверхность прорвалось решение.
Гревер ощутил, как внезапно заныли зубы.
Старшина медленно приходил в сознание. Голова гудела так сильно, что ему казалось, будто он внутри огромного колокола. «И приголубил же меня какой-то фашистик... Едва мозги не вышиб... Почему же не добил? — он насилу открыл глаза. — Где это я?..»
Вспомнил, как рвались из дверей пулемётные трассеры и им с Назаровым пришлось залечь в снег...
— Кто бы мог подумать, что этот вонючий хлев набит такой поганью! — Назаров, сдерживая стон, пытался шутить. — Оказывается, там фашисты.
Вспомнились злость и отчаяние: без гранат не было чем подавить этот чёртов пулемёт.
Старшина бросил тело вправо и пополз, начиная обходной маневр. За спиной стучал назаровский автомат. В поредевшей белой завесе мелькали фигуры своих, атаковавших боковой вход.
Неожиданно слева, прочертив большую дугу и оставляя за собой вихрь белой пыли, на поле боя ворвались накренившиеся нарты, едва державшиеся на полозьях. Их тянули шесть измученных, истерзанных и окровавленных собак, а в нартах угадывалась человеческая фигура, бессильно свесившаяся набок. Сделав резкий поворот на узком пятачке перед бараком, обессиленные псы опрокинули нарты и зарылись в снег. Немец вывалился на вираже и теперь лежал шагах в двадцати от старшины. Он не шевелился. «Откуда их черти принесли? С кем из наших пересеклись их пути?.. Потом выясним... Время, время!..»
И тут старшина увидел, что Назаров, из последних сил, загребая руками снег, ползёт к неподвижному немцу, распластавшемуся возле перевёрнутых нарт. От пулеметчика тоже не укрылось это движение, он сразу перенёс огонь на Назарова, и его тело дёрнулось под струей свинца, прежде чем Назаров успел укрыться за холмом. Старшина начал люто и методично всаживать в черноту распахнутой двери короткие очереди. Замысел друга он не разгадал, но понимал, что тот делает это неспроста. А время уходило.