Но были ведь и другие времена. Когда-то Адольф Гитлер, фюрер и рейхсканцлер, был для него «бесноватым парнем с зубной щёткой под носом», так, кажется, назвал его Руди тогда в пивнушке, где они весело просиживали, сдувая пивную пену с губ. Теперь можно сказать, что и сама национал-социалистическая партия, подобно Венере, родилась из пены. Только пена эта сгущалась не возле скал острова Кипр, а в полных доброго баварского, кружках «старых борцов». Да, весёлые были времена...
А теперь «ефрейтор Ади» мыслит мировыми масштабами, и целые народы для него не более, чем «расовые единицы». А подлинных революционеров ожидает расстрел, и пули в казённиках для них берегут до поры до времени не враги, а соратники. Это был «первый парадокс Гревера» и главный. Ему нравились парадоксы — своеобразное свидетельство остроты и изощрённости его мышления.
Власть захватывает группка людей, с которыми ты недавно был на «ты», мог похлопать по плечу. Но тогда они были такими, как все, а теперь? Власть нельзя похлопать по плечу, а вождю — говорить «ты». Иначе он не вождь…
Второй парадокс, «выработанный» Гревером, был, по его мнению, значительно тоньше: историей движет Его Величество Предрассудок. Предубеждённость и враждебность, эти законные наследники невежества, набирают силу в нестабильные исторические периоды. И тогда меняется лицо мира. Иногда до неузнаваемости. Воображение, неправильные аналогии, ассоциации и домыслы плюс эмоции соответствующей окраски и неполное, извращённое знание. На этот костяк наращиваются политическое исступление, склонность к мистике и иррационализму, амбициозность. Тот, кто формирует подобную психограмму масс, кто способен манипулировать всем спектром невежественности, становится Господином. Кровь, дух, немецкая судьба, призыв павших героев — наши, немецкие мифы. Под их влиянием, как под прессом, формируется единый арийский монолит. А педаль управления этим прессом — под ногой у ефрейтора Ади, обутой в лакированный ботинок. Или кирасирский сапог?
Гревер подошёл к койке, застеленной тяжёлым тёмно-серым одеялом с двумя красными полосами по краям. На нижней была выткана надпись «Ноги», на верхней красовались слова «Немецкий вермахт». Но что-то в нём противилось желанию сесть на это одеяло, смять идеально ровную поверхность. Он зевнул и вернулся к столу.
Третий парадокс, выведенный Гревером «для внутреннего пользования», провозглашал: чем больше в революции «национального», тем меньше «социального». Духовная энергия народа, национальное сознание, национальные чувства — все эти атрибуты ещё со времен Лютера постепенно выродились в погремушки и закончились призывами типа: «Убивайте их, как бешеных собак!» Итак, с какой стороны не подойди, а каждая революция похожа на чудовище, которое пожирает самое себя.