Дежурный телефонист. Точит лясы со своим коллегой с радиостанции.
— ... А наш доблестный Доктор так отметелил славянина, что теперь Гаевски... да, да, Фриц... вынужден ставить его на ноги... к прибытию «Фленсбурга»...
«Замучили, Гришу, гады! Но он здесь. И это главное! Сейчас, сейчас мы тебя найдём, Гриша! А потом — на баркас, и айда!» Смага постарался выровнять тяжёлое дыхание и упорядочить мысли. «Двинули дальше? Стоп!» — он опять приложил ухо к двери, стараясь не пропустить ни единого слова.
— ... В сейфе Эрслебена? А ваш Роланд — пай-мальчик и ключ, наверно, носит на шее... да... каждая мачта... и сейф?.. В общей цепи?.. Да! Будь он неладен!..
«О чём это он? Подожди! Роланд — это, должно быть, их обер-лейтенант. С объекта... он там командует. А сейф? Наверное, его личный сейф... и нужные нам бумаги именно в этом сейфе. Как он сказал: «Сейф в общей цепи»?.. Какой цепи? Металлической?.. «Каждая мачта... и сейф»... По-видимому, электрической... Ладно, потом разберёмся. А сейчас Григория вытаскивать надо».
Они добрались до того места, где узкие ступеньки вели на второй этаж. Перед лестницей была дверь, на которой вместо номера они увидели табличку с надписью «Амбуланц».
«Санчасть. Вот она! Если дело обстоит именно так, как сказал этот ганс, — «Гаевски должен поставить его на ноги»... то Гриша и на самом деле в санчасти. А Гаевски — это, наверное, фельдшер. Если есть врач, то должен быть и фельдшер. Он и имя назвал... Петер? Нет, это тот, что с шефом поехал... Фриц! Точно. Ну, попробуем?..»
— Думаю, он здесь.
Крапович направил автомат на дверь, а Смага, выждав минутку, словно решаясь, плавно нажал на ручку. Дверь не поддалась, она была заперта.
Тогда Смага постучал, и все трое замерли в ожидании, словно переступив черту, — они выдавали себя, но и на колебания не было времени.
Через мгновение, долгое и, в тоже время, быстролётное, изнутри послышался заспанный голос:
— Кого это затемно чёрт носит? Поспать не дадут... Это ты, Гайнц?
— Фриц, это я, Петер, — прижимаясь к дверям, как можно тише отозвался Смага.
Ворчанье за дверью утихло, и они услышали клацанье замка.
В ту же минуту сверху, со второго этажа, донёсся скрип дерева, и шаги чьих-то тяжёлых сапог взорвались в натянутых нервах.