На протяжении первых страшных секунд своего падения Байда отчаянно пытался зацепиться за стену то «кошками», то ледорубом. Ему виделись большие снежные кристаллы и сине-зеленый лёд. Он царапал его, ударяясь о стену грудью, головой, спиной. «Сколько это может длиться? Страховка! Сколько метров я лечу?» Каждую секунду он ожидал смертельного падения на твёрдое ледяное дно и почему-то больше всего боялся услышать хруст собственных костей.
Вдруг дёрнулась поясная обвязка. Страховка!!! Казалось, что минула вечность. Он завис над бездонной чернотой. Боясь шевельнуться.
«Вот же, гадство! Более беспомощной ситуации невозможно и представить; фонарик бы сейчас, но он в рюкзаке, а снять рюкзак — значит, лишиться его.
Надёжно ли Игнат закрепил верёвку?.. И, как назло, ледорубом тоже не дотянуться... Разве что маятником... Нет, не дотянусь... А «моя» стена?..»
Он начал ощупывать ледяную стену руками, пытаясь избегать резких движений и не «рвать» верёвку. В голове роились мысли о том, что зря они пожалели время на грудную обвязку и аварийную систему, уж с ними-то выбраться отсюда было бы намного проще. «Нужной амплитуды не выйдет. Правильно мы подвязку сделали... — его ладонь где-то на уровне глаз наткнулась на небольшой фирновый карниз>{16}, намёрзший на стене. Осторожно, боясь поверить в такой подарок, он ощупал лёд вдоль карниза... — Да здесь целая «полка»>{17}, почти «балкон»>{18}! Теперь ледорубом, осторожненько... Глубокий выдох... спокойно. Р-раз! Теперь вниз... Вниз! Иначе вырвется. Подтянуться... плавно. Держит! Верёвка ослабла? Мало... Теперь левая «кошка»... Ну... Есть! Уф-ф... Правую немного выше... чуть-чуть... Нормально. Опять ледоруб... Стою на «полке»! Теперь можно глянуть вверх».
Он осторожно, с какой-то боязнью, поднял глаза вверх и увидел небо сквозь дыру, в которую провалился несколько минут назад. Дыра была в каких-то десяти метрах над головой. Потом услышал монотонные крики Валеева.
«Наверное, он уже давно зовёт меня. А я ещё и до сих пор не откликнулся. Но Валев всё равно не услышит, из такой могилы голос не донесётся. Теперь верёвкой нужно переговариваться, а она, кстати, провисла, и я сейчас её перехвачу...»
Он дважды дёрнул верёвку, давая понять Валееву, что жив. Сержант осторожно выбрал слабину... «Боится сорвать, понимает, что я на опоре...». Он прижался щекой ко льду, осязая его холодную гладь.
Почти час выбирался он из ледяного плена, пока увидел посеревшее лицо товарища.