Джина посмотрела, как машина Ланзо скрылась из вида, и медленно вошла в дом, отчаянно борясь с подступающими слезами. После его реакции на ее новости о беременности она за час собралась и уехала из его виллы в Позитано, думая, что больше никогда не увидит его. И она до сих пор оправлялась от шока, когда увидела его вчера в Пуле. Он снова ворвался в ее жизнь, как торнадо, и прежде чем она смогла прийти в себя, согласилась переехать в его дом.
Она и правда радовалась, что больше ей не придется беспокоиться о жилье, но после встречи с Ланзо она поступила очень глупо и позволила себе влюбиться в него. Время, когда она работала на него и путешествовала вместе с ним, стало самым счастливым периодом ее жизни. Ее сердце сжалось при воспоминании о том, как они смеялись, долго разговаривали и проводили бессонные ночи, занимаясь любовью.
Она бесцельно бродила по гостиной, выглядывая в окно на рыбацкую лодку, выплывающую из бухты. Через несколько минут вошла Дафна с подносом.
— Я принесла вам перекусить, — сказала она с сочувствующей улыбкой.
— Спасибо. — Джина поколебалась несколько секунд. — Дафна, что случилось с невестой Ланзо? Как она умерла?
Улыбка мгновенно исчезла с лица Дафны.
— Это было страшное несчастье. Кристина и родители Ланзо погибли. — Она торопливо направилась к дверям. — Простите, у меня кое-что осталось в духовке, — пробормотала она и ушла, прежде чем Джина смогла спросить что-то еще.
Ланзо позвонил из Нью-Йорка и сообщил, что ресторан отремонтирован и снова начнет работать на следующей неделе. Он снова позвонил из Майами, чтобы сообщить о своей победе в гонках, и через несколько дней — из Москвы, где он собирался открывать еще один ресторан «Ди Козимо».
Ланзо звонил два-три раза в неделю, и Джина всегда с нетерпением ждала его звонков.
— Везет тебе, — сказала она ему, — ты греешься под солнцем на Карибском море, а в Англии бушуют октябрьские ливни. — Его смех заставил ее улыбнуться, осветив мрак дождливого дня. Почему-то ей проще было разговаривать с ним, когда он находился в тысячах миль от нее. Ее утренняя тошнота постепенно прошла, и она с радостью устроилась на полставки секретарем местного советника. — Я не устаю, — заверила она Ланзо. — Самое сложное, что мне приходится делать, — это ходить в соседнюю комнату за документами.
— Но тебе не надо работать, — протянул Ланзо, выглядывая из окна отеля в Бангкоке.
Ему очень хотелось сесть на первый же самолет в Англию и лично удостовериться, что Джина действительно так хорошо себя чувствует, как утверждала.
— Почему ты не берешь деньги со счета, который я открыл для тебя в банке?