«Похоже, Томас прав, — подумал Ален. — Тоже мне, Дон-Жуан. Она же ещё совсем ребёнок, нашёл кому голову кружить. А я-то в каком идиотском положении оказался! И выходить теперь уже поздно. Только б они сюда не заглянули!»
Между тем Этвуд оторвался от её губ и отпустил девушку. Несколько секунд Кэт молча смотрела на него широко раскрытыми глазами, её приоткрытые губы подрагивали, словно она собиралась разрыдаться. На лице Этвуда отразилось смятение.
— Простите меня, — виновато сказал он, коснувшись её руки, Кэт, вздрогнув, отступила назад, и Этвуд опустил руку. — Мне не следовало этого делать. Почему вы плачете? Я вас напугал? Не бойтесь. Если хотите, я уйду.
— Нет, — едва слышно вымолвила девушка.
Очевидно, Этвуд не совсем понял, к чему относится её «нет», в его движениях сквозила нерешительность. Он снова коснулся её рук, и на этот раз она их не отдёрнула, тогда он медленно обнял её и, не встречая больше сопротивления, покрыл её лицо быстрыми, короткими поцелуями.
Ален прикинул, удастся ли ему незаметно выскользнуть из грота и убраться восвояси, но Этвуд с Кэт стояли слишком близко. На лице Кэт появилась робкая улыбка, и она обвила его шею руками.
«Совсем вскружил девчонке голову, — думал Ален, когда они ушли, так и не обнаружив его присутствия. — Положим, я сам не ангел, но заводить роман на глазах у своей невесты… да и с кем? Её лет шестнадцать — семнадцать, не больше. Если захотел поразвлечься, нашёл бы другую. Жаль её — такая милая… Однако она ведь знает, что Джудит — его невеста. Может, она поэтому вначале чуть не заплакала? Оттого, что для него это не всерьёз? Или просто от неожиданности? А с Ником он не из-за козы поругался, а из-за неё самой, это и дураку ясно. Если она и правда не поняла в чём дело, то значит, она ещё совсем ребёнок».
Ален выждал минут двадцать, чтобы снова не столкнуться с ними, и пошёл обратно к дому: купаться ему расхотелось. Этвуда он всё-таки встретил, но уже одного, тот сидел на перилах увитой плющом беседки, и вид у него, к удивлению Алена, был подавленный.
— Доброе утро, — сказал Ален.
— Доброе утро. Рано вы сегодня встали.
— Ходил на реку, хотел искупаться, но потом передумал.
— Тёплая вода?
— Так себе. Слишком рано, ещё не нагрелась как следует.
— К полудню нагреется, — рассеянно сказал Этвуд.
День прошёл без происшествий. Дорис выглядела озабоченной и большую часть дня провела, как и раньше, в обществе мистера Эилтона. Генри до обеда дулся на Томаса, насколько он вообще был способен на кого-нибудь сердиться, а Томас открыто ухаживал за Джудит, которая игнорировала его с полнейшей невозмутимостью. Миссис Рэтленд, по наблюдениям Алена, заняла весьма странную позицию, ибо, не проявляя ни малейшей симпатии к Томасу, она тем не менее всячески способствовала тому, чтобы доставить Этвуду как можно больше неприятных минут. Этвуд, безусловно, был слишком умён, чтобы не понимать, к чему она клонит, однако держался с ней безукоризненно вежливо и предупредительно и избегал прямого столкновения с Томасом, предоставив Джудит самой разбираться с ним. Хильда дважды спрашивала Кэт, как та себя чувствует: девушка была непривычно притихшей. Как и накануне, заходил мистер Грейсон, однако до конюшни на сей раз ему добраться не удалось: едва он переступил порог, разразился сильный ливень, прекратившийся лишь вечером, и он, просидев в уголке гостиной три часа, отправился обратно, снабжённый непромокаемым плащом, высокими сапогами и подробной инструкцией, в каком месте переходить ручей, который при таких дождях разливался и превращался в маленькую речку. Этвуд даже предложил ему остаться ночевать, но Грейсон сказал, что его хозяйка будет волноваться и ещё, чего доброго, решив, что он ловил рыбу и утонул, поднимет шум. Когда уже начало темнеть, пришёл доктор Ратли; он регулярно посещал замок после того, как у миссис Рэтленд был сердечный приступ, и обычно приходил днём, но сегодня дождь вынудил его задержаться. Доктор пробыл у неё полчаса, оставил лекарство и удалился. Практика у него была скудная, и он сам приготовлял лекарства, совмещая обязанности врача и аптекаря.