— Осторожно, нагните голову, — и нырнул прямо в заросли.
Ален с трудом пробирался за ним следом, стараясь не выронить свой конец ноши. Наконец Этвуд остановился:
— Всё, опускайте.
Они положили собаку на землю. Этвуд отогнул край покрывала, вытащил оттуда небольшую лопату и стал рыть яму. Когда она была готова, они положили туда тело собаки и забросали землёй.
— Хороший был пёс, — сказал Этвуд, когда земля была утрамбована. — Мне его подарили перед самой войной.
На обратном пути Ален отстал и потерял Этвуда из виду. Вокруг была кромешная тьма. «Хоть бы одно окно светилось», — подумал он про замок, но кругом виднелись одни тёмные кроны высоких, старых деревьев.
— Ален, Ален! — послышался голос Этвуда.
Обнаружив исчезновение своего спутника, тот повернул обратно.
— Я здесь, — отозвался Ален, ускоряя шаг. — Подождите, тут какие-то лианы…
— Какие ещё лианы? Стойте на месте.
Ален остановился, чувствуя, что вконец запутался в каких-то длинных и на удивление прочных растениях.
— Здесь плющ растёт, — сказал подошедший Этвуд. — Вы продираетесь через проволоку, по которой он вьётся — вот вам и лианы. Идите сюда, ко мне.
Выбравшись на открытое место, Ален отряхнулся, сбрасывая обрывки плюща.
Дайте мне руку, а то снова потеряетесь, — сказал Этвуд. — Идёмте.
Когда они подошли к дому, он спросил:
— Дальше сами дойдёте? Дверь я оставил открытой.
— А вы куда?
— Отнесу лопату.
— Я вас здесь подожду.
— Ладно, ждите. — Этвуд исчез в темноте.
«Надо спросить его про завещание, — подумал Ален, — только удобно ли это? А впрочем, почему бы и нет? Он же спросил, есть ли у меня деньги. Спрошу, когда придёт», — решил он.
Этвуд возник рядом совершенно бесшумно:
— Всё в порядке, идёмте.
Ален не тронулся с места.
— Филип, вам, может, неприятно, что я это спрашиваю, но при данных обстоятельствах… Скажите, если вы умрёте, кому достанется ваше состояние?
— А, вот вы о чём… Раз уж вы спросили, я отвечу, только ни к чему это. Генри и немного моей мачехе.
— Что значит немного?
— Двадцать тысяч, — уточнил Этвуд.
Если про двадцать тысяч фунтов он говорит «немного», следовательно, всё его состояние значительно больше, сделал вывод Ален. Игра стоит свеч, однако и двадцать тысяч — не пустяк, особенно если других денег у неё нет.
— У неё есть свои деньги?
— Нет.
— А на что она живёт?
— Я выплачиваю ей ежегодно определённую сумму, — нахмурился Этвуд, вопросы Алена ему явно не нравились.
— Мне кажется, вы не питаете к ней особой симпатии.
— В данном случае мои чувства роли не играют, — сухо отозвался Этвуд. — Она носит фамилию моего отца, этого достаточно.