Ален уже спал, когда Этвуд встал и, стоя, долго рассматривал его, потом пожал плечами и ушёл.
Проснувшись под утро, Ален не сразу сообразил, где он и что с ним, но потом в голове прояснилось. Он сел на постели и посмотрел на часы: без десяти пять. Голова слегка кружилась. Чем это Этвуд напоил его? Дьявольский напиток! Он сразу опьянел и, кажется, нёс какую-то околесицу. Ален потёр лоб, пытаясь вспомнить, что именно наговорил. А если он сболтнул что-нибудь лишнее? Если Этвуд догадался, где он побывал?..
Алену казалось, что больше он не заснёт, однако стоило ему снова лечь и закрыть глаза, как он тотчас же погрузился в сон.
Утром Этвуд поздоровался с Аленом как обычно. Джудит за завтраком выглядела бедной и подавленной и на вопрос Генри о самочувствии ответила, что у неё болит голова. Выходя из столовой, Ален услышал, как миссис Рэтленд пригласила Джудит зайти к ней. «Вчера, вероятно, они ещё не успели поговорить о результатах её поездки», — подумал Ален. Упускать такую возможность было нельзя. Когда он добрался до места, то убедился, что его предположение оправдалось.
— …всё подробно, — говорила миссис Рэтленд.
— Я сказала этой женщине, что я из благотворительного общества, и предложила ей принять участие в сборе одежды для эмигрантов.
Голос Джудит звучал совершенно бесстрастно, так, словно то, о чём она говорила, лично её не касалось.
— Она была очень рассеяна и слушала меня вполуха. Сказала, что у неё только что был один джентльмен и она не понимает, что с ним случилось, куда он делся. Она позвала служанку и стала спрашивать её про этого джентльмена. Пока они говорили друг с другом, в комнату вошёл ребёнок. В руках у него был огромный медведь, и я спросила, кто купил ему такую замечательную игрушку. Он ответил, что папа. Я спросила, где его папа, а он подошёл к стене, показал на фотографию и сказал: «Вот он». Он показывал на Филипа.
— Там висела его фотография?
— Не его, а групповая, шесть человек.
— Но ребёнок указал именно на него?
— Да, я же сказала.
— Та-ак, — в голосе старухи прозвучало удовлетворение. — Теперь ты сама убедилась, что собой представляет твой Этвуд. Самоубийство той несчастной и ребёнок, чьё существование он от тебя скрывает — этого более чем достаточно. Завтра мы уезжаем. Нет, сегодня же. Иди собирай вещи.
Последовала пауза, потом раздался по-прежнему бесстрастный голос Джудит:
— Я никуда не поеду.
— Что?!
— Бабушка, постарайтесь выслушать меня спокойно. Я не оправдываю Филипа, однако всё это дело прошлого. Конечно, мне неприятно, что у него есть ребёнок, но я это переживу. Было бы лучше, если б он сам сказал мне правду, но и так его можно понять.