Мистера Иста отпустили. Я высказал предположение, что единственный, кто мог бы пролить свет на всю эту историю — человек, который привел или, точнее, притащил пастора обратно, когда тот уже ничего не соображал. Он может знать, сколько выпил Колли, кто предлагал ему спиртное, а возможно, и заставлял его пить! Капитан Андерсон согласился со мной, добавил, что он немедленно пошлет за этим матросом, и прошипел, сильно понизив голос:
— Мой источник сообщает, что на этого свидетеля придется серьезно надавить.
Я почувствовал, что пришел мой черед, собрал все свое мужество и заговорил:
— Мне кажется, мы занимаемся тем, что на вашем жаргоне, господа, называется «мутить воду». Всем понятно, что Колли просто-напросто напоили. К сожалению, теперь, по горькому опыту, мы знаем, что существуют люди, чья скромность и робость таковы, что чужая злоба может на самом деле довести их до смерти, а совесть настолько болезненна, что не может выдержать того, что мистер Брокльбанк назвал бы «мелким грешком». Полно, господа! Не пора ли откровенно признать: да, пастора убила его собственная невоздержанность, но породило ее наше общее безразличие к его судьбе.
Смело, не правда ли? Высказать тирану в лицо, что мы с ним… Но капитан недоуменно уставился на меня.
— Безразличие?
— Невоздержанность, сэр, — быстро произнес Саммерс. — Давайте на этом и порешим.
— Минутку, Саммерс. Мистер Тальбот! При чем тут «наше общее безразличие»? Вы действительно ничего не понимаете? Неужели вам кажется, что заурядная выпивка…
— Так вы ведь сами вчера сказали: давайте спишем все на нервное истощение!
— Вот именно — вчера! Послушайте, сэр, всем давно уже ясно, что напившийся до одури пастор стал жертвой издевательств одного или бог знает скольких людей, и именно это страшное унижение его и убило!
— Боже милосердный!
Я вдруг резко осознал, что же на самом деле случилось.
На некоторое время меня покинули мысли, все до единой; я просто сидел и слушал капитана.
— Нет уж, мистер Саммерс, выкладывайте все начистоту. Я не потерплю легкомысленных намеков на то, что не справляюсь с экипажем или груб с пассажирами.
Лицо Саммерса пылало.
— Я просто предложил, сэр. Простите, если вышел за рамки своих обязанностей.
— Извинения приняты, мистер Саммерс. Продолжим.
— А как? В таком ведь никто не признается! — наконец опомнился я.
— Вы еще слишком молоды, мистер Тальбот, и не имеете понятия о том, какие источники сведений могут существовать на кораблях, подобных нашему, пусть ему и недолго осталось плавать.
— Источники? Вы имеете в виду — осведомители?