– Тесса недавно участвовала в половом акте, – радостно объявила она, выложив на стол все необходимое для плодотворной работы: карандаши, блокноты, диктофон, ластик. – Мы подозреваем изнасилование. Информация не для прессы, но, полагаю, мы прочитаем об этом в завтрашних газетах. На текущий момент они только сделали вагинальный соскоб и взглянули на него через микроскоп, чтобы выяснить, живая сперма или мертвая. Она мертвая, но эксперты все-таки думают, что принадлежит она не одному человеку. Возможно, там целый коктейль. По нашему разумению, они этого определить не смогут.
Вудроу закрыл лицо руками.
– Нам придется подождать результатов исследований наших экспертов, а потом уже делать выводы, – добавила Лесли, наблюдая за ним.
Роб, так же, как вчера, барабанил карандашом по своим крупным зубам.
– На куртке Блюма кровь Тессы, – Лесли выкладывала все новые подробности. – Заключение предварительное. Здесь могут определить только группу крови. Все остальное придется делать дома.
Вудроу поднялся, такое он часто проделывал на неформальных совещаниях, чтобы создать более непринужденную обстановку. Прошелся к окну у дальней стены, посмотрел на небо. Издалека доносился рокот грома, природа напряглась в ожидании магического африканского дождя. Он же, наоборот, выглядел очень расслабленным. Тем более что никто не мог видеть две или три капельки горячего пота, которые образовались под мышками и, как жирные насекомые, поползли по ребрам.
– Кто-нибудь сказал об этом Куэйлу? – спросил он и тут же подумал, как, возможно, подумали и они, а почему, собственно, вдовец изнасилованной женщины так внезапно превратился из Джастина в Куэйла.
– Мы подумали, что будет лучше, если об этом он узнает от друга, – ответила Лесли.
– От вас, – уточнил Роб.
– Разумеется.
– Вполне возможно, что она и Арнольд занимались сексом перед тем, как тронуться в путь. Если хотите, можете упомянуть об этом. На ваше усмотрение.
«Это последняя соломинка? – подумал Вудроу. – Что еще должно случиться, прежде чем я открою окно и выпрыгну из него? Возможно, именно этого я от нее и хотел: чтобы она вывела меня за пределы, которые я полагал допустимыми».
– Мы действительно любим Блюма, – в голос Лесли прорвалась озлобленность, словно она хотела, чтобы Вудроу тоже любил Блюма. – Да, конечно, мы должны искать другого Блюма, чудовище в образе человеческом. Но там, откуда мы приехали, самые мирные люди творят что-то ужасное, когда на них давят. Но кто давил на него… если и давил? Никто, только она.
Лесли выдержала паузу, ожидая комментария Вудроу, но тот воспользовался правом промолчать.