– К Блюму как ни к кому другому подходит определение хороший человек, – гнула свое Лесли, – если хоть одного Homo sapiens можно при жизни назвать хорошим человеком. Он действительно сделал много хорошего. Не ради показухи, а потому что этого хотел. Спасал жизни, рисковал своей, работал в ужасных местах не ради денег, прятал людей на чердаке своего дома. Вы не согласны со мной, сэр?
Чего она его достает? Или просто хочет получить информацию от взрослого, здравомыслящего свидетеля взаимоотношений Тессы и Блюма?
– Я уверен, что у него прекрасный послужной список, – согласился Вудроу.
Роб нетерпеливо фыркнул. Передернул плечами.
– Послушайте, забудьте про его послужной список. Лично вам нравился он или нет? Ничего больше, – и откинулся на спинку стула.
– Боже мой, – бросил Вудроу через плечо, стараясь не переиграть, но тем не менее с легким раздражением. – Вчера мы фокусировались на любви, сегодня хотим со всей ясностью разобраться, кто нам нравится, а кто – нет. Неужели в нашей хладнокровной Британии в моду входят абсолюты?
– Мы просто интересуемся вашим мнением, сэр, – ответил Роб.
Возможно, именно «сэр» Роба наконец-то расставил все точки над i. На их первой встрече они обращались к нему «мистер Вудроу» или, уж очень осмелев, Сэнди. А вот сегодняшний «сэр» окончательно убедил Вудроу, что эти двое полицейских ему не коллеги, не друзья, а выходцы из низов, посторонние, которые суют свои носы в закрытый клуб, оберегавший его все семнадцать лет, проведенных на дипломатической службе. Сцепив руки за спиной, расправив плечи, Вудроу повернулся к следователям лицом.
– Арнольд Блюм производит самое благоприятное впечатление, – начал он, не отходя от окна. – С приятной внешностью, обаятельный, остроумный, если вам нравится его юмор. Безусловно, обладает харизмой, этому способствует аккуратная бородка. Для впечатлительных он – африканский народный герой, – и вновь отвернулся от них, словно ожидая, когда они соберут вещи и ретируются.
– А для невпечатлительных? – спросила Лесли, не сводя с него глаз, анализируя все нюансы: сложенные за спиной руки, нога, приподнятая и согнутая в колене.
– О, я уверен, что мы в меньшинстве, – сладким голосом ответил Вудроу.
– Как я могу себе представить, все это вызывало у вас беспокойство, даже раздражение, учитывая, что вы занимаете столь ответственный пост, возглавляя «канцелярию»… Вы видели, что происходит у вас под носом, но ничего не могли с этим поделать. То есть не могли подойти к Джастину и сказать: «Посмотри на этого бородатого черного человека. У него роман с твоей женой». Не могли ведь? Или могли?