Брат Билли упал на колени и молитвенно возделруки к Деве. А та подала рукой знак Брюсову, чтобы он приблизился к ней.
—Вот и все, дорогой Эндрю, — Маргарита поднялась со ступени. — Счета оплачены и закрыты. Магистр Лиги Саламандры исполнил свое предназначение, и я готова отправить его туда, куда он стремился с самого начала. Ты ведь хочешь вернуться в свой мир?
—Совсем недавно это было моим главным желанием, — ответил Брюсов. — Я хоть и полюбил Уайтроуз всей душой, но никогда не переставал скучать по своему миру. Вот только как я оставлю своих друзей? Как покину Эсквилину?
—Кто сказал, что это будет прощанием навсегда, Эндрю? Быть может, в Уайтроуз ты вернешься раньше, чем думаешь. Ты победил чад Тьмы, но это временный перевес. Уже сейчас поверженное тобой зло мечтает о реванше и набирает силы. А сколько еще миров нуждаются в помощи Рыцарей Лиги Саламандры! Ты на службе, Эндрю Брюс, и не волен распоряжаться собою. Разлуки и встречи всегда будут твоими спутниками на избранном пути. Умению расставаться ты научишься в совершенстве. Так же, как великому искусству дарить надежду. Вот так, магистр. Остаетсятолько добавить, что мне открыто будущее. Можешь быть уверен, что у друзей, с которыми ты сейчас попрощаешься, все будет просто замечательно.
Брюсов кивнул и направился к Эсквилине. Та поняла все без слов и подставила губы для поцелуя. Андрей едва коснулся этих горячих губ, но тут же отстранился, боясь не совладать со своими чувствами.
—Я вернусь...
Эсквилина закрыла лицо ладонями, чтобы он не видел ее слез радости и горя. С Тритемием все обстояло значительно проще. Друзья крепко обнялись.
—Твой аппарат сможет летать на любые расстояния?
—Конечно, сын мой. Я не стал бы браться за дело, если бы не был в этом уверен.
—Тогда жду тебя и старшину Ригглера в гости. Вы ведь прилетите?
—За себя я ручаюсь, — ответил Тритемий. — Что до Ригглера... Боюсь, что на своей новой должности он будет слишком занят...
—Милорд! О, милорд! — Монах бросился к Брюсову на шею. — Не слушайте старого пустомелю! Я прилечу, обязательно прилечу, чтобы иметь удовольствие вновь увидеть вас!
Андрей с большим трудом освободился из его объятий и повернулся лицом к ступеням. Девы на них уже не было, а Плат превратился в сияющий прямоугольник, очень похожий на открытую дверь, за которой начинается солнце. Как только юноша перешагнул с первой на вторую ступень, предыдущая исчезла. По мере подъема наверх лестница становилась все короче, а когда он оказался на верхней ступеньке, пути назад уже не существовало.
Андрей обернулся, чтобы еще раз посмотреть на тех, кого оставлял в Уайтроузе. Они стояли далеко внизу, но Брюсов отчетливо видел слезы на глазах Эсквилины, выражение печали на мудром лице Тритемия, дрожавший от рыданий подбородок Уильяма Ригглера... Еще мгновение, и он ринулся бы к друзьям, невзирая на то что призрачные ступени исчезли. Однако было поздно.