К тому моменту, когда Дорнмут закончил свою обвинительную речь, у Бевериджа был уже готов ответ:
—Сам по себе Нерукотворный Плат не является нашей единственной защитой от орд гирудов, — произнес Великий Экзекутор с едва заметной снисходительной улыбкой. — Только неколебимая наивность сэра Дорнмута в вопросах ереси Круциферовой и возможностей его воинства может служить ему весьма слабым оправданием. Да, Плат следует отыскать и вернуть любой ценой. Но гораздо важнее то обстоятельство, что королевство переполнено лазутчиками императора Эдварда, кои сеют панику и производят смятение в умах обывателей. Они имеют наглость утверждать, что под скипетром императора людям жилось бы спокойнее и богаче, чем под властью природных владетелей Уайтроуза. Именно такие смутьяны похитили Плат Пречистой Маргариты, и я уже напал на их след! Не в моих правилах хвалиться делами, которые еще не вполне закончены, но раз уж наш высокочтимый барон меня к тому вынуждает, быть по сему. Итак, ваше величество, на днях Трибунал Священной Экзекуции задержал четверых еретиков, участвовавших в похищении Плата. Их возглавлял некий Эндрю Брюс, молодой, но матерый убийца. Гируды поручили ему убить меня и моего секретаря Фарнама. Однако, хвала Деве, все обошлось. Преступник обезврежен и уже дает признательные показания. Смею вас уверить, что они позволят нам продвинуться в поисках похищенной святыни еще дальше. Обещаю, что очень скоро Плат вернется на свое законное место.
Все присутствующие устремили взгляды на короля. Король одобрительно кивнул Бевериджу. А тот, ликуя в душе, решил окончательно добить Дорнмута:
—Прошу мне верить, — произнес Беверидж проникновенным голосом. — У вашего величества всего двое настоящих друзей: Священная Экзекуция и Церковь Девы, а не устроители бесконечных пиров даигрищ, которые только опустошают королевскую казну и толкают народ к возмущению!
Взбешенный ловкой защитой Бевериджа, барон вскочил с места так резво, что опрокинул свой стул. Глаза его пылали такой яростью, что если бы взглядом можно было убить, то у Великого Экзекутора не было бы ни единого шанса выйти из королевского кабинета живым и невредимым.
—Требую представить доказательства казнокрадства, о котором говорит Беверидж! — крикнул задетый за живое Дорнмут. — Да простит меня ваше величество, до сих пор я слышал здесь одни лишь необоснованные оскорбления и несправедливые упреки!
Заинтригованный король поставил кубок на столик и вопросительно посмотрел на Великого Экзекутора. В комнате повисла тишина. Члены Малого консилиума с интересом ожидали развязки. Дорнмут с пылающим от гнева лицом уселся на стул, поднятый неизвестно откуда взявшимся секретарем. По расстроенному виду барона можно было понять, что он сожалеет о своей вспыльчивости.